Огненные рубежи. - [144]

   Из истории 22-й немецкой дивизии: "На 17 июня было намечено крупное наступление. Артиллерийским батареям были назначены новые цели, и со стороны фронта можно было наблюдать разрывы снарядов в отдельных очагах вражеского сопротивления. В 7.45 дошла новость, что наша пехота взяла опорный пункт "ГПУ". В 8.30 сообщили, что германскими войсками захвачены форты "Сибирь" и "Волга". После часа ожесточенных боев наша пехота прорвала линию обороны, устроенную между примитивными жилищами возле Бастиона 1, и в 8.45 форт Бастион (КП 30-й батареи) был взят штурмовыми отрядами. В 10.00 также были вынуждены умолкнуть вражеские батареи, располагавшиеся на позициях возле Бартеньевки. В 12.00 наши передовые штурмовые группы продолжали удерживать Бастион, отражая мощные контратаки противника. В промежуток времени между 12.50 и 13.15 каждая батарея нашего артиллерийского полка выпустила по "Шишковой" по 80 снарядов. И все равно эти позиции стойко защищались советской пехотой, которая отказывалась уступить даже пядь земли. Солдаты-ополченцы, стремясь удержать Бастион, вступали в рукопашный бой. В ходе отчаянных советских контратак, и сражение перекатывалось взад-вперед -- мы брали позиции, отдавали и вновь отвоевывали. Позиции были устланы телами убитых и умирающих. Ходячие раненые бродили, пошатываясь, ничего не соображая в дыму, охватившего окопы. Отряды противников нераздельно смешались в схватке, стреляя друг в друга, избивая друг друга прикладами и коля штыками. В 14.45 пришло сообщение о том, что форт "Молотов" взят нашими войсками.". Одновременно противник попытался рассечь окруженные части. Удар наносился вдоль долины р.Бельбек с целью выйти к Любимовке, отсекая советский 161 полк от основных сил. В долине Бельбека танки противника, попытавшиеся прорваться по дороге, попали на минные поля. Было выведено из строя 4 машины. Одновременно открыли огонь прямой наводкой 76мм дивизионные пушки 97-го противотанкового артдивизиона. И все же около трех машин прорвались к противодесантному рву вдоль берега моря. Из воспоминаний немецкого ветерана В. Кенига: "Мы были близки к успеху и почти вышли к берегу моря, но наткнулись на бетонный бункер, из которого открыло огонь скорострельное орудие крупного калибра. Первый же выстрел из замаскированного бункера разбил штурмовое орудие, двигавшееся впереди. Выстрелы орудия из каземата следовали один за другим с интервалом всего 3-5 секунд..." Вероятнее всего, в этих воспоминаниях описан бой с артдотом N 45 (80) располагавшимся в районе совр. ул. Федоровская в Любимовке. Из того же источника " ... район форта Максим Горький и хутора Шишкова был буквально нашпигован бетонными укреплениями, каждое из которых приходилось уничтожать в отдельности. Бетонные бункеры огрызались пулеметным и пушечным огнем. Мы были вынуждены просить артиллеристов выкатывать 10,5 см орудия на прямую наводку и уничтожать их. Эффективно действовали и пионеры, вооруженные зарядами взрывчатки и огнеметами..."

   Немецкая пехота стала теснить оборонявшиеся подразделения, 161-й полк к вечеру был отсечен от остальных окруженных сил и сражался в дер. Любимовка. Лишь ночью нескольким десяткам бойцов вплавь и по противодесантному рву удалось выйти к форту Шишкова, где оборонялись основные силы окруженных войск. Дот N 45(80) к концу дня был тоже выведен из строя прямым попаданием в амбразуру 10,5см снаряда. К этому времени весь боезапас дота был расстрелян, а расчет, кроме двух краснофлотцев погиб. Остатки 90-го полка, в основном, отошли к 30-й батарее. Вокруг массивов старых царских батарей оборонялись остатки 241-го полка, остатки батальонов 7-й бригады, несколько десятков бойцов 161-го, артиллеристы 95-й дивизии, зенитчики 110-го зенитного артполка. Кто возглавлял обороняющиеся окруженные войска, установить не удалось. Называют фамилию комбрига Б.М. Дворкина, командира 241 полка, но подтвердить это факт пока не удалось. По имеющимся данным Борис Михайлович Дворкин был пленен немцами в ходе контратаки Е.И.Жидилова еще 11 июня, и был расстрелян в плену в 1944 году. Так или иначе, окруженные части продолжали сражаться. Оборона Северной стороны теперь проходила по кремальерной линии, мимо Братского кладбища со взорванным КП 4-го сектора, и далее по земляным укреплениям "форт Урал" и "форт Донец". Здесь оборону заняли малочисленные остатки 345-й дивизии, зенитчики, бойцы Местного стрелкового полка, вспомогательных подразделений. Советские источники упоминают и 95-ю дивизию, однако это не совсем правильно. Да, действительно в рядах защитников Северной стороны было около восьмисот бойцов 95-й дивизии, но это были бойцы саперного батальона, связисты и рота охраны штаба. Сама 95-я дивизия осталось в окружении в районе Любимовки и совхоза им Софьи Перовской. П.А.Моргунов, Г.И.Ванеев в своих работах указывают, что нельзя было вводить в бой 138-ю бригаду, т.к. она являлась последним резервом СОР. Это неправда. В бой еще не вводилась 9-я бригада, стоявшая на охране побережья, один полк (двухбатальонный) 388-й дивизии, который стоял на "Позиции прикрытия эвакуации" т.е. на линии Камьеж. В резерве, на хуторе Голикова, стоял 81-й танковый батальон, не считая более мелких подразделений. Но эти резервы в бой не вводились, что, возможно, явилось ошибкой т.к. потеря Северной стороны, по сути, предрешила падение Севастополя, т.к. терялся контроль над бухтой. Отчаянный бой продолжался в районе Мартынова оврага, здесь противника остановили части 25-й дивизии и расчеты дотов. На этом участке противник попытался прорваться, используя танки, однако расчет артиллерийского дота N 13 подбил одну из машин, а пулеметчики трех дзотов, находившихся на склонах оврага, отсекли вражескую пехоту. На границе второго и первого секторов обстановка тоже обострилась. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Не успели мы как следует обосноваться на Федюхиных высотах, как соседи справа и слева вынуждены были отойти. Наша бригада опять оказалась с открытыми флангами. Командный пункт на Федюхиных высотах теперь явно не на месте. Переводим его в район Максимовой дачи. Туда я направляю начальника штаба полковника Кольницкого, который совсем расхворался. Сам обосновываюсь на Сапун-горе, левее Ялтинской дороги. Мой наблюдательный пункт теперь -- железобетонный колпак, поставленный над котлованом. Стены котлована выложены камнем и обиты досками. Амбразура колпака позволяет обозревать весь фронт от Балаклавы до Мекензиевых гор. Вместе с Ищенко наблюдаем отсюда за полем боя. Впереди -- Федюхины высоты, за ними в серой дымке маячит разбитая часовня на горе Гасфорта. Там уже прекратились вспышки разрывов, не поднимаются клубы дыма. Как и холмы возле деревни Камары, правее Ялтинского шоссе, они перестали быть объектом боя и превратились для нас в несущественные географические точки в тылу врага. Фашисты полукольцом охватили Федюхины высоты. На юго-востоке они всего в километре от Сапун-горы. Их артиллерия, не жалея снарядов, бьет по нашим позициям." На направлении вспомогательного удара враг перешел в наступление в район Кадыковки. Войска первого сектора (109-я и 388-я стрелковые дивизии), ведя бои, вынуждены были медленно отходить. К исходу дня оставили совхоз "Благодать" и отошли на запад.