Огненные фарватеры - [9]

Утром, наскоро позавтракав, мы поспешили в береговой штаб. Причины для такой спешки имелись серьезные. Комиссар мог уйти в море, мог уехать куда-то по делам. У пирса стоял катер, который сегодня в 11.00 должен уйти в море, что было возможным лишь при условии, что мы к этому времени успеем закончить все работы, а их оставалось еще достаточно.

Комиссар принял нас хорошо, вышел из-за стола, каждому пожал руку, предложил сесть.

— Слушаю, — сказал и улыбнулся. — Что привело вас ко мне и какие вопросы не в силах решить комдив Капралов и военком Кирсанов?

Мы рассказали ему, что сидим на берегу, провожаем товарищей в море и встречаем их. Идет война, и мы хотим настоящего дела. В этот момент, все трое, мы положили на стол перед комиссаром наши рапорты и замолчали.

Комиссар внимательно прочел каждый, хотя они были словно близнецы-братья и разнились лишь фамилиями и званиями каждого из нас.

— Комсомольцы? — спросил он.

— Так точно!

— Отлично! И в партию готовитесь?

— В такой час вне партии нельзя! — твердо сказал Федя.

— Правильно. Оч-чень правильно! Особенно если знаешь, что механики вы отменные, что на вас весь дивизион держится. Но какие вы водители танков, позвольте спросить, тоже отменные? И танк знаете не хуже, чем свои корабли?

Мы переглянулись. Комиссар был из тех матросов, что прошли посуху фронты гражданской в борьбе за власть Советов. Он знал все — войну на море и на суше.

— Служить там, где прикажет Родина! Поняли, механики? — Засмеялся басовито, посмотрел на нас и увидел, что мы буквально убиты его отказом. — Ну а вообще, делать вам там нечего. И на этих «чудо-танках», на Т-34 и КВ, в качестве двигателей установлены дизеля новой модели.

Пристыженные и растерянные, мы пошли в гавань.

— Вот и на танках повоевали! — грустно сказал Федя. — Теперь и в мастерские с чистым сердцем топать можно.

Г. ЖУКОВИЧ, лейтенант, командир БЧ-2-3 ТЩ «Осетр» Назначение

После окончания Высшего военно-морского училища имени М. Ф. Фрунзе для дальнейшего прохождения службы меня направили в Шлиссельбург помощником командира на ТЩ «Осетр».

Получил документы и отправился на Финляндский вокзал. Поезд тронулся довольно скоро, и вот я сижу в вагоне и под стук колес размышляю о странной проблеме: тральщик — и вдруг не в море, а на Неве, да еще у ее истока. Возможно, корабль только что с завода, на пути в Балтику?.. Ведь совсем недавно я проходил стажировку на новейшем эсминце «Сердитый». Наверняка и «Осетр» только-только спущен на воду и столь же стремителен, вооружен, только габаритами поменьше. Но все равно, на нем мне, молодому лейтенанту, служить будет лестно.

Но вот уже битый час я хожу по Шлиссельбургу, по всяким и разным причалам, забитым буксирами, баржами, рыбацкими баркасами. И ничего похожего на боевой корабль не нахожу. Жарко. Душно. Чемодан так оттянул руки, что хоть бросай. И тогда я рискнул.

— Товарищ, — остановил я какого-то моряка, — вы не скажете, как мне найти БТЩ «Осетр»?

— БТЩ? — Его загорелое лицо изобразило подобие улыбки. — Здесь он, ваш быстроходный. Здесь, лейтенант. В аккурат во-он на том причале.

— Но там же одни буксиры!

— И то верно. Но быстроходные, ужас! А «Осетр» изо всех из них самый быстрый. Он третьим корпусом стоит.

Сперва подумалось — разыграл он меня. Но на всякий случай решил проверить. Все оказалось верно — третьим корпусом действительно стоял «Осетр», буксир с Онежского озера, которому еще только предстояло после модернизации стать тральщиком. Но об этом я узнал чуть погодя, как и о том, что вакансия помощника командира уже занята, а посему мне придется вступить в должность командира БЧ-2-3.

Командиром на «Осетре» назначили его прежнего капитана Ивана Васильевича Власова. И хотя он получил воинское звание, стал лейтенантом, командирского лоска не приобрел. И командовал, как раньше.

— Отдать чалку! — распоряжался он на бак. — Шевелись…

Старший политрук Иван Антошин до войны управлял банком в каком-то далеком городе. Человек обстоятельный, спокойный, коммунист с большим стажем, он стал заместителем командира корабля по политической части. Имел подход к людям, с первого дня на «Осетре» стали уважать его моряки.

Штурманом был младший лейтенант Николай Дегтярев — настоящий моряк, из сверхсрочников. Он исполнял и обязанности помощника командира корабля. Повседневная служба на «Осетре» держалась именно на нем.

Командиром БЧ-5 пришел к нам техник-лейтенант Николай Мошнин, человек, по моим тогдашним понятиям, немолодой. И я полагал, что уже возраст, а с ним и житейский опыт определяли и его умение работать с людьми, и его отношения с техникой, с которой он явно находился на «ты». В последнем мы не раз имели возможность убедиться, когда началась наша многотрудная боевая служба. Ну а пока знали: Мошнин — наш механик и парторг.

Пятым из комсостава был я, сибиряк из города Зима, командир минно-артиллерийской боевой части. Однако следует заметить, что хотя обе боевые части имелись, но представлялись они несколькими краснофлотцами и старшинами, призванными из запаса. Ни пушек, ни пулеметов, ни тралов на «Осетре» не было. Правда, в Шлиссельбурге на «Осетр» поставили тральную лебедку.