Огненные фарватеры - [122]

Посмотрел на карту. Вот в этом районе экипаж старшего лейтенанта Александра Коленко в годы войны обнаружил новейшую подводную лодку с не менее новейшими торпедами в аппаратах. И принял тогда единственно верное решение — атаковать врага, сделать все возможное, чтобы подлодка больше никогда не всплыла. Атака была мастерской, дерзкой и точной. Фашистская У-250 была уничтожена, а ее командир попал в плен к советским катерникам.

…На карте штурмана пролегла еле заметная линия, упирающаяся вторым концом в небольшой, аккуратно очерченный квадратик. Это учебный полигон, где экипажу предстояли поиск подводной лодки «противника», атака на ее уничтожение.

Сосредоточен на ходовом мостике командир катера. Немного пока на его счету походов, да и перечень побед в море можно пересчитать на пальцах. Внимательно наблюдая сейчас за обстановкой, офицер снова мысленно проигрывал план предстоящего поиска подводной лодки. Что будет нелегко, Колесов понимал, ибо хорошо знал командира лодки, моложавого капитана 2-го ранга, но уже опытного подводника. Не один раз ставил он «подножку» противолодочникам, которые возвращались с моря, как над ними потом подшучивали, «с носом». Сегодня поединок должен вести экипаж Колесова.

Вариантов у командира было несколько. Решил остановиться на более эффективном — искать лодку на разных курсовых углах — траверзных, кормовых и носовых.

— Товарищ командир! До точки — пять минут!

Голос штурмана капитан-лейтенанта Владимира Малиновского вывел Колесова из раздумья. Уверенно себя чувствуешь, когда на борту у тебя опытный навигатор. Штурману, его расчетам командир верил как своим.

— Стоп машины!

Затрещали и смолкли машинные телеграфы, и катер по инерции немного прошел вперед. Глядя на небольшую волну, Колесов подумал о том, что с гидрологией моря ему сегодня повезло. Если о ней можно так говорить, то она в норме.

— Открыть гидроакустическую вахту! Средняя — малый вперед.

Началась работа в полигоне. Сколько она будет продолжаться, предугадать никто не мог. Времени на поиск подводной лодки, как выразился один из моряков, отводится ровно столько, сколько необходимо для ее обнаружения. Несколько замысловато, мудрено, но точно. Ну, а не найдешь, возвращайся в базу с «носом», слушай подначки сослуживцев по поводу пули, выпущенной «в белый свет, как в копеечку».

Рулевой матрос Юрий Романов доложил курс катера.

— Держать двести тридцать градусов!

Противолодочный катер шел зигзагами. Но море молчало. Молчала и рубка акустиков. И от этого настроение Колесова взяло направление к отметке «хмуро». Помощник командира мичман Михаил Комарь, видимо, почувствовал, что сейчас творилось на душе у офицера. Вполголоса спросил:

— Разрешите объявить аварийную тревогу?

И вскоре по катеру разнеслись резкие трели звонков. «Молодец помощник, — благодарно подумал командир. — И меня от мрачных мыслей отвлек, и экипаж».

В машинном отделении моряки боролись за живучесть со всей серьезностью и ответственностью. А тут посредник «подкинул» вводную, что хоть плачь. «Пробоину» обозначил в таком месте, что и не подобраться к ней. А нужно, просто необходимо заделать, да притом, как говорится, намертво. Качество работы посредник проверит лично. И не дай бог, если кто-то в чем-то схалтурит. Посмотрит так, что не по себе станет. Помолчит, а потом тихо-тихо спросит:

— А если бы это произошло в боевой обстановке, в то время, когда катер выходит в атаку? Вы не только задачу сорвали, но и погубили бы корабль, людей. Не ожидал от вас, не ожидал.

Провинившийся моряк готов в эти минуты сквозь землю провалиться от стыда. Добросовестно работают моряки, с огоньком, хотя иногда и подшучивают незлобно по поводу фамилии своего мичмана, когда тот проверяет качество заделки пробоины.

— Товарищ мичман! Надежно сработали. К нашей работе, как в пословице, даже комар носа не подточит.

— Так то комар, а я Комарь, — бросает в ответ мичман, но по лицу видно, что подчиненными он доволен.

Звучали доклады о заделанных пробоинах, укрощенных пожарах, и только того, который хотел услышать командир противолодочного, не было.

А из рубки акустиков монотонно звучал один и тот же доклад:

— Горизонт чист.

— Горизонт чист.

— Горизонт чист.

«Словно иголку в стогу ищем», — недовольно поморщился Колесов.

А тут еще все время молчащий посредник, офицер вышестоящего штаба, словно над душой стоит. За время выхода в море не проронил ни одного слова, но часто делает пометки в своем «черном кондуите». Что, интересно, он там фиксирует? Мысль о посреднике вскоре исчезла, словно того и не было на мостике. «У него свое дело, — подумал Колесов, — у меня свое. Мне надо как можно быстрее отыскать лодку и атаковать ее. Только вот как?» Вспомнился эпизод времен Великой Отечественной войны, когда такой же, как он сейчас, старший лейтенант в составе охранения вышел на своем МО-124 в море. В темную зимнюю ночь гидроакустик «морского охотника» установил контакт с вражеской подлодкой и катер успешно атаковал ее. Сбросив бомбы, «сто двадцать четвертый» повернул на обратный курс, снова установил контакт и опять произвел бомбометание. Предполагая, что подводный пират решил отлежаться на грунте, катерники в третий раз легли на боевой курс.