Огненно-рыжая страсть - [10]

Кристи вытерла руки и с опущенной головой побрела в другой конец кухни.

Что ж, она выдержит и это, ведь сама выбрала такую долю. Стоит только отскрыться графу Блэквуду, а он, как показалось Кристи, человек добрый и умный, тут же все мучения закончатся, и ее отвезут домой. Но хочет ли она этого? Нет! Видеть Генриха, пусть хоть мельком, было для нее наивысшим счастьем. Сгорая от любви, Кристи молча томилась в душной кухне и только вздыхала.

Глава 3

Каспер Мак-Ковен был безутешен. Как могло случиться, что столь дорогое ему дитя исчезло?! Похитителя сразу же скрутили и доставили в замок, где он все рассказал. Но когда пришли на то место, в котором должен был дожидаться компаньон с похищенной девушкой, не нашли никого. Несколько дней крестьяне прочесывали лес, но их молодая госпожа пропала. Все молча думали, что ее уже нет в живых, и с каждым прошедшим днем эта уверенность все возрастала.

От Рауля тоже не было никаких известий. Замок погрузился в траур: граф в одночасье лишился сына и любимой дочери. И если Рауля он все еще надеялся увидеть живым, то дочь потерял навсегда. Это было расплатой за то, что он позволял ей делать все, что хотела. Если бы она не пошла в лес одна, то не случилось бы такого. Это горе почти убило его. Как теперь жить без нее, без ее нежной улыбки, звонкого смеха, всегда звучавшего в этих теперь молчаливых стенах. Никто не подбежит к нему и не повиснет на шее, обхватив руками. Как жить, не видя ее зеленых, таких родных глаз, не любуясь ее золотыми кудрями. Граф ел, спал, двигался, занимался делами, но душа его словно умерла вместе с дочерью. Радость и веселье больше не посетят эти ставшие такими серыми и унылыми стены, где любила играть и смеяться его дочурка.

Генриху не нравилась вызывающая манера поведения Амелии Браун. Отец с детства твердил ему, что они помолвлены и должны будут пожениться. Но у Генриха не было намерения это делать, зачем иначе столько лет правдами и неправдами он старался отдалить ее от себя. Ему вовсе не хотелось связывать свою жизнь с вечно капризной двадцатитрехлетней особой. На что она надеется? Неужели не понятно, что ей давно пора иметь мужа и кучу детей? Нет ведь, как пиявка, уцепилась за него, прождав столько лет. Очевидно, надеется, что отец все же заставит его жениться. Может, так оно и вышло бы, не встреть он юную рыжеволосую богиню, перевернувшую его душу. Слишком часто Генрих вспоминал о ней. Тот поцелуй, такой чистый и нежный, как сама невинность, не выходил у него из головы. Снова и снова собирался он поехать к ней, но не решался, опасаясь, что она забыла его или уже вышла замуж. Лучше не знать этого, так легче, чем сознавать, что потерял ее навсегда. В военном походе он встретил Рауля, который, как всегда, восторженно и с любовью вспоминал о сестре. Говорил, что многие засылают сватов, и, возможно, она уже выбрала кого-то себе в мужья. Вскоре в одной из битв Генрих был ранен и возвратился домой.

- Господин граф! - в дверях появилась миловидная служанка и доложила о прибытии леди Амелии Браун и кузена Джеймса.

- Вот невезение, только его не хватало для полного счастья.

Кузен Джеймс был сыном младшего брата отца. Грубый и завистливый, он всегда считал несправедливым, что все родовое наследство достается Генриху, а не его отцу, хотя Блэквуд старший никогда финансово не ущемлял их семью, оплачивая все налоги, земли, дома и лошадей. Но Джеймсу этого было мало, он мечтал завладеть всем. Генрих не опасался его, но долго общаться с ним не мог: кузен действовал на нервы.

- Приветствую вас, Амелия, - хозяин, склонившись, поцеловал ее руку, - здравствуй, кузен, давненько тебя не было в наших краях.

- Дела, дорогой, кузен, дела. Я ведь не купаюсь в роскоши, как ты.

- Да не преувеличивай. Я прекрасно осведомлен о твоем финансовом положении. Поменьше бы проигрывал в карты.

- А вот это мое дело! Твоих советов мне не нужно, - зло огрызнулся Джеймс, и внешняя любезность моментально слетела с него.

- Хватит ссориться, - обиженно надула губы Амелия, - вы оба просто невыносимы: совсем забыли о даме.

- О, прошу прощенья! - вежливо улыбнулся Генрих, беря ее за руку, обтянутую кружевной перчаткой.

- Ты даже не известил меня о своем возвращении. Если бы не твой кузен, я бы так и не узнала об этом, - и, повернувшись к Джеймсу, кокетливо улыбнулась, - О, Генрих, ты ранен? - запричитала она.

- Небольшая царапина, почти зажила, так что не стоит беспокоиться. Лучше пройдемте в беседку, там нам подадут горячий шоколад. Приятно выпить чашечку-другую на воздухе, - отозвался Генрих, приглашая их в сад.

На Амелии была кокетливая голубая шляпа с перьями, которые колыхались при каждом ее движении. Платье из муслина небесно-голубого цвета со множеством оборок облегало стройную фигуру. И вся она выглядела элегантно и воздушно на фоне одетого во все черное могучего Генриха. Кристи из укромного уголка кухни наблюдала за ними. Как обидно, что не на нее глядят синие озера его глаз, что не ее держит он за руку! Боже, как устала она от ожидания!

Прошло уже три месяца, как она работает на кухне. Руки, раньше такие нежные с розовыми ноготками, огрубели от постоянной читки кастрюль, на них появились ссадины и мозоли, талия стала еще тоньше, черты лица заострились, но не портили ее внешности. Кристи постоянно приходилось быть начеку, чтобы не стать добычей какого-нибудь слуги или приехавшего гостя. Бывало, мужчины стучались в комнатку под лестницей, в которой находилась единственная кровать, умоляя или требуя открыть, тогда ей, действительно, становилось страшно, но когда ее оставляли в покое, успокаивалась и засыпала. Ирония судьбы: быть от любимого настолько близко и так далеко! Иногда, если заболевал кто-то из слуг, ее посылали натирать паркет в гостиной. Кристи чувствовала взгляды Генриха, которые он бросал на нее, тогда по спине ее бегали мурашки, на лбу выступал пот, а руки становились влажными и липкими. Всякий раз, когда они встречались, Кристи отворачивалась и не смотрела в его сторону.