Огненная вьюга - [35]

— Гестапо принимает свои меры, — с нажимом на слово «свои», словно нехотя, процедил штурмбанфюрер, — для уничтожения русских диверсантов. Но на разработку операции, засылку агентов в возможные районы действий противника требуется время. Такова, я надеюсь, все понимают, специфика работы гестапо в отличие от полевых войск, которые могут и обязаны принимать самые оперативные меры по обезвреживанию лесных бандитов.

— Да, да, конечно, — охотно согласился генерал, мысленно посылая к дьяволу этого мороженого судака, который заранее отмежевывается от возможного провала операции. Во всяком случае, русские сделали на это весьма серьезную заявку.

— Господа, — продолжал генерал, стараясь ничем не выдать свою растерянность, — план уничтожения русского отряда сводится к следующему. Поскольку он действует в лесах, где располагаются подразделения тридцать седьмого полка, и несет ответственность за охрану района, ликвидация диверсантов возлагается именно на этот полк. Задача же тридцать восьмого пехотного полка — не допустить перехода русских через шоссе Волоколамск — Новопетровское и быть готовым, при необходимости, выдвинуть пехотный батальон в лес севернее Румянцева для оказания помощи тридцать седьмому полку. Тридцать девятый полк контролирует шоссе Теряево — Чисмена, не допускает выхода противника в лес западнее этого шоссе и одним батальоном занимает Кутьино, Васильевское-Соймоново, Теплово.

Что-то шепнув начальнику штаба, генерал бросил указку и, ударяя кулаком по столу после каждой фразы, прочеканил:

— Приказ фельдмаршала фон Бока и командующего четвертой танковой группой — уничтожить русский отряд — мы должны выполнить в течение максимум двух суток. Для нашей дивизии это дело чести каждого офицера и солдата. При проведении операции не стесняться в выборе средств. Слюнтявого милосердия и сопливой сентиментальности не проявлять. Лесные деревушки, которые могут служить базой для отряда русских, предавать огню, а лиц, даже лишь заподозренных в связях с диверсантами, расстреливать на месте. Требую тщательно подготовить боевую технику для действий в условиях низких температур и бездорожья. Солдатам и офицерам, которым предстоят активные действия, улучшить питание и выдать дополнительный паек.

Рихтер захлопнул черную папку с документами:

— Все, господа! По местам… Хайль Гитлер!

После окончания совещания адъютант командира дивизии капитан Любке подошел к командиру тридцать седьмого полка подполковнику Рэмеру:

— Господин подполковник, господин генерал просит вас зайти к нему в кабинет.

Рэмер был назначен командиром полка в охранную дивизию по рекомендации одного из известных генералов вермахта. Командиру дивизии понравился молодой, энергичный офицер, который, несмотря на высокое покровительство влиятельного лица, был скромен и проявлял к тому же незаурядные организаторские способности. Поэтому Рихтер всячески опекал подполковника, втайне надеясь заслужить при содействии Рэмера благосклонность его высокого патрона. Подполковник чувствовал это и потому вел себя с генералом достаточно непринужденно.

Рихтер начал разговор в доверительном тоне:

— Вам, господин подполковник, выпала главная роль в выполнении ответственной боевой задачи, поставленной перед дивизией фельдмаршалом фон Боком по уничтожению неуловимого отряда русских диверсантов. Это дело чести вашего полка, вашей личной чести.

— Почему же именно лично моей? — спросил Рэмер.

— А потому, что все дерзкие нападения русских произошли в районе, контролируемом вашим полком. Далее — ваш полк в дивизии является наиболее полным по-составу и самым боеспособным. И командует им, — польстил генерал, — молодой, энергичный и боевой командир. Мне кажется, что для истребления неуловимой банды лучшего офицера не найти. Успех вам принесет несомненную славу и откроет блестящие перспективы. Об этом я сам позабочусь.

— Да, но как это все сделать? — не скрывая растерянности, спросил подполковник. — Я пока не вижу реальных путей решения поставленной задачи. Они ведь, как вы сами изволили заметить, неуловимы. Тем более, что крупные силы нельзя ввести в действие. Морозы, метели, снежные заносы…

Генерал сдержал раздражение, но все же перебил собеседника:

— Мы слишком много списываем на русскую зиму.

— Я полностью разделяю ваше мнение, господин генерал, — дипломатично согласился офицер. — Но в полку нет ни одной пары лыж и ни одного солдата, который мог бы встать на них. Дороги же занесены глубоким снегом и они практически непроходимы. Погода сковала и применение авиации, делает невозможной высадку нашего воздушного десанта… Кроме того, я не располагаю необходимыми данными о местонахождении русского отряда.

Слова подполковника вывели генерала из равновесия:

— Тогда позвольте спросить, чем же вы занимались в последние дни? — уже сердито спросил генерал.

Командир полка видел, что генерал с каждой минутой все более раздражается и никакие доводы им не воспринимаются. Рэмер встал и с достоинством отпарировал:

— Полк выполнял ваш приказ по охране коммуникаций и объектов, расположенных в тылах группы армий, господин генерал. Конкретных задач по обнаружению и уничтожению отряда лыжников в лесных массивах я не получал. Только сейчас мне поставлена вами четкая задача и она будет выполнена… с честью.