Огненная река - [37]

Вздрагивая от прозрачного холода, я поправила задравшийся подол юбки. После сна в непривычное время сердце всегда бьётся от предчувствия, будто должно произойти что-то необычное. Но звонкий плач ребёнка был слышен не только во сне. Солнечные лучи падали прямо, как струи дождя или как на картине гравёра. Я резала кухонным ножом соевый творог, жёсткие ростки бобов, чистила рыбу, начиная от красных жабер к хвосту, а плач ребёнка всё звучал, как зов.

Я кладу нож и иду на этот зов. Я всегда хотела съездить на море. Не в путешествие, просто так, «а давай-ка съездим на море». Но ни разу так и не съездила. Поездка не принесёт никакого результата. Море пепельного цвета, большое и пустое, не сможет утолить мою жажду.

Я хотела увидеть настоящее море, вышедшее из берегов, как при всемирном потопе, которое смывает дамбы и мосты своими приливами, поглощает дома и разрушает горы. Такое море мне было нужно.

Как пустой стакан наполняется водой, как сходятся два кончика месяца, образуя полную луну, так зрело и моё тело; семя пустило ростки, и по ним, от ступней вверх поднималась вода и наполняла меня. Она постепенно заполнила меня всю; и наконец, мои губы разбухли от влаги и потемнели, и я пустилась в пляс.

Гул самолёта слышится тоскливо, как всплеск ночных волн. По лбу струится пот. Приму ванну. Я разденусь и, прежде всего, хорошо вымою голову. Как бьётся сердце в предвкушении радости! Потом я встану под тугие струи холодной грунтовой воды, чистой и свежей, как утренняя роса. Вода такая холодная, что тело покраснеет, но я всё равно буду обливаться, крича от холода, пока не появятся и не исчезнут красные пятна.

Я сжимаю губы, как ведьма. Нет! Прежде я побегу на кухню, открою бутылку колы и буду с наслаждением лить в горло холодную колючую жидкость.

Июнь 1973 г.

Отношения

— Ты знаешь, какое сегодня число?

Она уже было вышла из дома, но вернулась. Теперь, торопясь на работу, быстрыми лёгкими шагами пробежала мимо меня. Я спросил её об этом сразу после того как нарочно громко велел домработнице Субун, которая была вне поля моего зрения, поменять воду в аквариуме.

В этом не было никакой необходимости. На воду в аквариуме мне было наплевать. Я точно знал, что сегодня день поминовения сына, и мой вопрос о сегодняшнем числе лишь означал, что мне было неловко напомнить ей об этом напрямую. Я скрывал смущение, боясь, что она примет мой вопрос за осуждение или упрёк, и почувствует себя неловко от того, что забыла о своём долге, и поэтому я делал вид, что задал вопрос случайно.

— Да, отец.

Она закрыла дверь, щёлкнула ключом, проверила, покрутив ручку, хорошо ли она заперта, и лишь тогда ответила; при этом от её голоса шёл слабый аромат пудры.

От неё постоянно пахло мной, старой молью, будто это запах её собственного тела, и мне было её жаль.

— Двадцать пятое февраля.

На дне аквариума вращался круглый гнилой корень, рыбы бесшумно плавали у поверхности и светились тусклым красным светом в мутной воде, почти коричневой из-за водорослей и сфагнума.

Я поднял правой левую парализованную руку, безжизненно висящую вдоль тела — теперь даже трудно поверить, что это моя рука — и прикоснулся к выпуклому животу аквариума. Как я и ожидал, она бессильно упала без малейших ощущений. Я опять поднял левую руку правой и засунул её в аквариум. Рука, тяжёлая, как кусок свинца, с бульканьем ударилась о дно.

Со дна молочно-белыми хлопьями поднялся осадок, и караси в знак враждебности к неожиданно упавшему предмету, резко подняли свои острые плавники. Бесчувственная рука, спокойная и расслабленная, на которой даже отпечатки пальцев стали слабыми, выглядела в воде такой благородной.

— Слышишь, говорят, что и рыбы теряют сознание. Значит, у них тоже есть разум?

«Нет, это всего лишь физиологическая реакция. Если взорвать динамит в воде, то можно оглушить рыбу, и она всплывёт на поверхность. Но через некоторое время она приходит в себя и оживает», — и он хихикнул.

— Зачем же менять воду-то?

Субун, вошедшая тихо и незаметно, спросила довольно сердито. Она так неожиданно появилась, что меня охватил внезапный страх. Я не понял, зачем она здесь и отчего ведёт себя так непочтительно, протягивая свою руку, с которой капала вода.

Руки Субун всегда синие. Каждый раз, смотря на них, я не могу сдержать какого-то внутреннего отвращения.

Я заметил, что равнодушный взгляд Субун направлен на руку в аквариуме, и велел ей скорей принести полотенце.

В этот момент сноха, которая наклонилась и чистила туфли щёткой, закричала звонко — словно высыпались горошины из раскрывшихся сухих стручков:

— Сегодня же тот самый день! Вы помнили об этом?

— Да.

Несколько секунд я смотрел на её губы, покрытые красной помадой, потом ответил, незаметно повернувшись к ней спиной. Я не хотел, чтобы она видела моё лицо. Я подумал, что любое выражение будет содержать неоправданный упрёк.

Это были диктат и неудовлетворённость старика. На самом же деле я был уверен в том, что рассержен на неё намного меньше, чем казалось мне самому.

За спиной я услышал, как она легко притопнула ногами. У неё есть такая привычка — после того как почистит туфли, она выпрямляет спину и притопывает. Она это делает, чтобы проверить, действительно ли хорошо затянуты ремешки, и не случится ли так, что туфли свалятся на ходу.