Огненная обезьяна - [11]

Мне был виден профиль сенатора. По нему пробежала некая тень. Трудно было понять, неприятная ли это мысль, или всего лишь тень платана, под которым плавно разворачивалась наша колымага. Может быть, сенатор тоже начал трепетать, при упоминании о госпоже Изифине. Или просто он не любит, когда меняются планы.

— Но это еще не все. После посещения госпожи Изифины нас ждет сам сэр Зепитер, лидер здешнего собрания божественных умов.

Ничего себе! Зепитер в это время дня обычно еще монументально почивает, после вчерашних сверхусилий на руководительской ниве. Определенно наш загадочный гость еще менее прост, чем мне думалось вначале.

— И только потом в музей. — Заявила Зельда, тормозя у скромного деревянного крыльца, которым выходило к улице обиталище госпожи Изифины. Обыкновенный белый дощатый домик с зелеными жалюзи. Мало кому известно, что холм, на боку которого прилепилось это скромное строение, скрывает у себя во чреве трехэтажный вычислительный центр, и доступ в него открыт для немногих.

На улице уже ощутимо припекало, поэтому прохлада вестибюля показалась, проявлением гостеприимства. Хозяйка предстала перед нами через секунду после нашего вторжения. Симпатичный она все-таки человек, умнейшая наша госпожа Изифина! Миниатюрная, в легком домашнем платье, с плотно зачесанными, блестящими белыми волосами. Прическа напоминала аккуратный, легкий шлем. Тихая, провинциальная домохозяюшка. И в то же время в ней ощущается какая-то отточенность, готовность проткнуть пониманием насквозь. На чуть вытянутом, привлекательном лице милая улыбка. Сколько, собственно, лет ей, неизвестно. У нас тут, в Деревне, реальный возраст вещь какая-то вообще не главная. Порою, госпожа Изифина выглядит почти пожилой дамой, а в другое время кажется, что в ней что-то открылось девическое. Причем, заметно, что она и сама не слишком озабочена тем, как в данную минуту смотрится. Не то, что госпожа Афронера. Простота, чистота, ясность, вот девизы госпожи Изифины.

После взаимных, чуточку официальных приветствий мы проследовали внутрь дома. И оказались в небольшой, тщательно прибранной гостиной. Белые стены, мебель из светлого дерева. Все было устроено изящно, удобно и со вкусом, но атмосфера казалась преувеличенно стерильной, как бы с легким медицинским оттенком. Мессир Теодор сел в пискнувшее кресло и тут же опустил своего пса на пол и тот начал деловито обследовать углы незнакомого помещения. Я поглядел на хозяйку, в глазах ее стоял подлинный, хотя и полностью сдерживаемый ужас. Несомненно, Зизу казался ей огромным наглым микробом в этом заповеднике стерильного интеллекта. Тем не менее, она ничего не сказала, памятуя, видимо о том, что, принимая человека, принимаешь и его собаку, и отправилась за угощением. Зельда вызвалась ей помочь. На несколько минут мы остались с мессиром одни. Он был занят собакой, взял пса на руки, помял у себя перед носом, приговаривая: "Что, не нашел ничего, не нашел?", и усадил к себе на бедро.

Появился графин с соком, четыре стакана и блюдце с бледным печеньем. Ну-у, это просто пир! Обычно госпожа Изифина никогда не зовет посетителей Деревни в гости, а напросившихся поит голой родниковой водой.

Гостеприимная хозяйка уселась в кресло напротив гостя, подобрав под себя одну ногу и чуть откинувшись на спинку. Поинтересовалась у гостя, как ему показалась наша Деревня.

— Я видел еще слишком мало, но то, что видел мне понравилось.

Потом спросила, откуда он родом.

Комиссар охотно, и даже с некоторыми подробностями, рассказал.

Некоторое время разговор струился по такому необязательному безопасному руслу. Все мы потихоньку прихлебывали сок, а хозяйка еще прихлебывала и мессира Теодора, кажется, он ей нравился.

Попытались выяснить, не имеется ли у них общих знакомых, но не смогли отыскать ни одного.

Вообще, мне очень нравилась эта атмосфера сдержанной приветливости, что установилась в гостиной. Светская беседа на свету. Трогательно, тихо, славно. Солнечные пятна играли на изгибах мебели. Сок в стаканах просто изнывал от желания быть выпитым. Букет в окне напоенный ярким утренним воздухом, казался разумным и счастливым существом. Я незаметно поглаживал шелковистые пальчики Зельды, и чего еще было мне сверх этого желать? Правда, своею кожей, я ощущал, что она не вполне спокойна, какие-то раздражающие искры пробегают у нее по нервам. Но поводов для напряжения настолько не было, что я разрешил себе не беспокоиться.

Мессир Теодор спросил, давно ли госпожа Изифина трудится в деревне.

— Это что, скрытый способ узнать, сколько лет даме? — Вмешалась Зельда.

Величественная хозяйка посмотрела на мою милую с тем выражением, за которое я мог бы ее возненавидеть, если бы посмел. Да, Зельда слегка выскользнула своим острым язычком за рамки протокольного поведения, но зачем же ее муровать в лед. Нет, все-таки люди великие и люди любимые не должны встречаться у нас на глазах. Иной раз величие невыносимо.

— Я тружусь под началом сэра Зепитера уже больше тридцати лет. — Сказала спокойно госпожа Изифина. — Я была его аспиранткой.

— Любимой аспиранткой. — Вновь не удержалась Зельда. Она хотела исправить положение испорченное предыдущей репликой, и совершенно зря. На любимую аспирантку лесть подействовала еще меньше, чем бестактность. Она даже не покосилась в нашу сторону. Я сжал в ладони пальцы моей малышки, одновременно и сдерживая ее, и поддерживая. Ничего, ничего моя миленькая, они, небожители от науки, пусть себе принимают какие угодно величественные позы, пусть они даже иногда щелкают нас по носам, но помешать нам быть счастливыми, они не могут. В другой ситуации, я бы давно уже нашел способ, как избавить себя и свою душеньку он смущающего общества, но мне слишком хорошо было известно, как Зельда дорожит своей работой. Покинуть Деревню для нее все равно, что умереть.