Огненная Немезида (сборник) - [26]

Но пещера была слишком мала для долгого обследования; Джон Сайленс задел ногами какой-то твердый, гулкий предмет и нагнулся пониже, чтобы рассмотреть его.

Доктор находился как раз в самом центре небольшой пещеры, когда это случилось. Затем он начал разгребать песок ногами, и менее, чем через минуту, показалась деревянная крышка. Приподняв ее, доктор заглянул куда-то вглубь. Разнесся сильный запах селитры, битума и каких-то неведомых странных ароматических снадобий; запах был такой едкий, что от него запершило в горле, заслезились глаза.

– Мумия! – шепнул доктор Сайленс, оглядываясь через свечу на наши лица; услышав это слово, полковник тяжело навалился на меня и задышал мне в ухо.

– Мумия! – повторил он тихо, когда мы протиснулись вперед, чтобы заглянуть в отверстие.

Не могу объяснить, почему это зрелище вызвало у меня такое глубокое чувство удивления и почтения, ведь я далеко не в первый раз лицезрел мумию; с некоторыми из них мне даже довелось проводить магические эксперименты. Но было что-то непередаваемо особенное в этой серой безмолвной фигурке, покоящейся в современном ящике из свинца и дерева на дне песчаной могилы; именно над этой фигуркой, завернутой в древние пелены и пропитанное благоуханиями льняное покрывало, тысячи лет назад произносили свои могучие заклинания египетские жрецы; поистине что-то сакральное было в этой мумии, дышащей своим собственным ароматом в далеком краю, куда забросила ее судьба; что-то, проникавшее в самую глубь моего существа и пробуждавшее ужас, дремлющий в каждом человеке, там, где рождаются слезы и фанатизм истинного поклонения.

Я помню, что быстро отвернулся от полковника, дабы он не заметил волнения, причины которого не смог бы понять, схватил Джона Сайленса за руку и, весь дрожа, увидел, что он тоже опустил голову и прикрыл лицо ладонями.

Из неведомых глубин моей памяти вырвался неудержимый вихрь то ли воспоминаний, то ли видений: я слышал древние магические заклятия из «Книги Мертвых», видел, как мимо меня смутно различимой процессией проходят Боги, могучие бессмертные Существа – персонифицированные воплощения истинных Богов: Бога с огненными глазами, Бога с лицом из дыма. Я вновь видел Анубиса[8], собачьеголового Бога, и детей Гора[9], вечного стража веков: они заворачивали в мистические, благоухающие пелены Осириса, первую мумию, и я ощущал сладостный экстаз оправданной души, которая в золотой ладье Ра[10] отправляется к месту своего упокоения, в поля блаженных.

С бесконечным почтением доктор Сайленс нагнулся и притронулся к неподвижному лицу, устрашающе взиравшему на него своими нарисованными глазами, и вокруг нас растеклись волны тысячелетних благоуханий; время обратилось вспять, и передо мной раскрылась волшебная панорама самого поразительного сна, который когда-либо являлся миру.

Заслышав тихое шипение, доктор быстро отступил назад. Шипение приблизилось к нашим лицам, а затем стало как бы играть вдоль потолка и стен.

– Последний элементарный огонь – все еще ожидающий своего часа, – пробормотал доктор, но я почти не расслышал его слов, ибо продолжал наблюдать прохождение души через Семь Покоев Смерти, слушал отголоски великих ритуальных заклятий, самых могущественных, какие существовали когда-либо на земле.

Около мумии лежали глиняные чаши с иероглифическими надписями, а вокруг нее, в соответствии со сторонами света, располагались четыре кувшина с головами ястреба, шакала, кинокефала и человека: в них были уложены волосы, обрезки ногтей, сердце и некоторые части тела. Были там также амулеты, зеркало, голубые глиняные статуэтки Ка и лампа с семью фитилями. Недоставало лишь священного скарабея.[11]

– Мумию не просто похитили с места упокоения, – торжественно возгласил доктор Сайленс, не сводя глаз с полковника Рэгги, – с нее пытались снять пелены, – он указал на грудь, – а с шеи украли скарабей.

Шипение, похожее на шепот невидимого пламени, прекратилось; лишь время от времени оно слышалось в подземном ходе, то ближе, то дальше; а мы стояли, в немом оцепенении, глядя друг на друга.

Полковник Рэгги с большим усилием взял себя в руки. Слова как будто застревали у него в горле.

– Это моя сестра, – сказал он очень тихо. Последовала долгая пауза, нарушенная наконец Джоном Сайленсом.

– Скарабея надо вернуть на место, – произнес он со значением.

– Я ничего не знал об этом, – словно оправдываясь, промямлил полковник, с трудом выдавливая из себя каждое слово. – Абсолютно ничего.

– Его следует вернуть на место, – повторил доктор. – Если уже не слишком поздно. Ибо я опасаюсь… я опасаюсь…

Полковник Рэгги кивнул в знак согласия.

– Это будет сделано.

В пещере повисла тишина, как в могиле.

Не знаю, почему мы все трое вдруг так резко обернулись, ибо я, во всяком случае, не слышал ни малейшего звука.

Доктор как раз собирался водворить крышку на прежнее место и вдруг выпрямился, будто в него попала пуля.

– Кто-то идет сюда, – как бы про себя сказал полковник Рэгги, и глаза доктора, устремленные на устье тоннеля, указали мне, куда следует смотреть.

Где-то в самой середине тоннеля слышалось отчетливое шарканье.