Огненная лавина - [13]

Штурмовики под охраной истребителей миновали линию фронта. Летчики всматривались в белизну степи.

Кое-где среди крахмальных равнин серели земляные холмы. На белом фоне хорошо выделялись темные скосы оврагов, окопы, траншеи, противотанковые рвы тихо лежала сейчас земля.

Видимость стала хуже. Снизились до двухсот метров. Россохин заметил в леске какие-то плохо замаскированные орудия, передал по рации Зыкову. Опустились еще ниже, пронеслись над редколесьем на бреющем полете.

Опытные разведчики определили: деревянные пушки, раскрашенные под металл, - ложные артпозиции. Летчики знали - настоящие пушки выжигают перед собой площадку, сошники при отдаче образуют в земле ямы. Не было возле хитрых ловушек и ровиков для боеприпасов.

Разведывательные полеты нравились Зыкову. Он обнаруживал и передавал по рации о скоплении танков и пехоты, рассекречивал аэродромы и настоящие, не ложные, артиллерийские позиции. По его устным донесениям и материалам дешифровок поднимались группы штурмовиков, бомбили переправы через Дон, технику, склады. Приходилось летать и на проверку маскировки наших войск.

Увидели накатанные дороги, блестевшие под неярким солнцем. Прошли курсом этих дорог. Они вели к лесу. Вскоре показались плоские крыши каких-то хранилищ, ряд вышек для охраны, большая подъездная площадка, где валялись по сторонам бочки, мотки колючей проволоки, бревна, поломанные кузова машин.

Земля встретила шквальным огнем.

Взяли курс на северо-запад. Пролетели над опустевшими хуторами, над разбомбленным ранее аэродромом. Исправные машины успели перебазировать, на ровной площадке валялись искореженные фюзеляжи, крылья, шасси.

Погода начинала заметно портиться. Дали затягивались сплошными тучами. Опустились ниже, следуя над кромкой леса. Заметили изрытую широкую колею дороги - она была изрубцована гусеницами. Не трудно было догадаться, что здесь прошли танки. Они спешили в лес во время снегопада, надеясь, что снег заметет их следы. Но снежок лишь чуть-чуть припорошил дорогу, оставив на виду следы от гусениц.

Сначала танки шли одной колеей, затем разбрелись на маскировку. Одни из них затаились на дне неглубокой балки, другие - в леске под камуфляжными сетками, третьи...

Вскоре в районы скопления военной техники врага летели группы штурмовиков. Успешной была разведка, успешной - и штурмовка обнаруженной вражеской техники.

Привычным боевым строем без потерь возвращались на приволжский аэродром самолеты. Лишь на фюзеляже россохинского штурмовика от бокового попадания снаряда пролегла вмятина.

Небесные ратники

После полетов летчики по старой доброй традиции делились впечатлениями, говорили об удачах, не умалчивали о просчетах. Своеобразная учеба шла на пользу не только новичкам, но и асам.

Мастера воздушных боев Анатолий Кадомцев, Борис Гребеньков, Григорий Копаев, Иван Бибишев, никогда не унывающий Гога Тваури, Юрий Зыков неоднократно летали на бомбежку аэродромов, танковых колонн, привозили ценные данные после воздушной разведки. Командир первой эскадрильи капитан Кадомцев считался не только мастером дневных штурмовок - он метко разил врага и ночью. Не раз приносила ему успех "совиная охота".

В сложных метеоусловиях ходил на задания штурман полка капитан Григорий Копаев, лейтенант Иван Бибишев - этот любимец полка часто летал без прикрытия. Посадит штурмовик, заправит баки горючим, возьмет бомбы и снаряды - и снова в небо. Однажды прилетел с бомбежки ночью. Земля, закутанная туманом, была едва различима. По рации передали Бибишеву: садись на запасной аэродром. Но он все же почти вслепую приземлился на своем.

То в одной, то в другой группе летчиков был слышен говорок и смех Гоги. Он часто напевал какую-нибудь шуточную песенку.

В полете, когда перед ним вырастали горы облаков и туч, Гога думал о других, настоящих горных вершинах своей родины.

Сколько раз, наблюдая в детстве за полетом орлов, Георгию самому хотелось взлететь. Миновала годы, и вот он стал орлом и водит на штурм вражеских позиций боевой штурмовик.

Юрий Зыков любил своих однополчан той проверенной братской любовью, которая с годами не скудеет. Особенно ему нравился Клименко, его требовательность, умелый подход к летчикам. Капитан Клименко мог полететь и за стрелка, и за штурмана. Он не просто приобщался к небу войны, но наряду со всеми работал в нем, и работал отлично. Капитан мог непосредственно наблюдать за ведением боя и на тактических занятиях безошибочно указывал на промахи летчиков.

Незаурядным человеком, по мнению Зыкова и его товарищей, был Борис Гребеньков. Он обладал многими качествами и главным - бесстрашием. Раз умудрился посадить штурмовик на минное поле - левое колесо оставило след в метре от мины.

Борис знал много стихов, прекрасно исполнял арии из опер.

Выпадали на войне и дни затишья, обманчиво похожие на мирные дни. Появлялось время, свободное от огненной страды, и тогда летчики предавались воспоминаниям, и... приходила непрошеная грусть...

Военный совет и политуправление Сталинградского фронта призывали бойцов теснее сжимать кольцо окружения врага под Сталинградом. В полк с почтой прибыли новые листовки. На одной из них была помещена карта с обозначением линии фронта до наступления наших войск. В листовке говорилось: "Противник зажат в двойное стальное кольцо... С треском провалились планы Гитлера о захвате Сталинграда, о зимовке на Дону и Волге... Воин-богатырь, быстрее истребляй фашистское зверье! Освобождай путь для дальнейшего наступления наших войск. Помни, что твоя победа под Сталинградом означает начало катастрофы гитлеровской армии..."