Огарки - [7]
— Поймешь ли, Митя? Смотри, не надорвись!
— Пойму! — отвечал Митяга, угрюмо глядя перед собой.
— А потом что будешь делать, когда поймешь?
— Потом… накоплю денег… я уже и теперь коплю их… двести рублей отложил уж… и поеду за границу… поступлю там в университет…
Огарки были озадачены.
— Да зачем тебе учиться? — спросил Толстый.
— А что?
— Да не лучше ли тебе, Митя, жениться?
— Тьфу, — плюнул Митяга.
— Он у них самый умный! — донимали его огарки.
— Председателем выбрали! — с важным видом заявил Толстый, расхаживая по комнате и шлепая обрезками от сапог.
— Ну-у?
— Как же! и ключи у него!
— Какие ключи?
— От исполнительного комитета!
— Хо-хо-хо!
— Совсем напрасно смеетесь над чтением, — мрачно возразил Митяга. — Как вам знать! Может быть, я их и пойму все-таки, книги-то? Тогда и видно будет, что надо делать! А тебе бы и совсем стыдно смеяться! — обратился он к Толстому. — Ты во всех университетах учился!..
— Я не только в университетах! — серьезно заговорил Толстый. — Я везде учился… во всей жизни… Я и в казенной палате начальником был и мальтийский крест за это имею… А потом — в оперетке пел!
— Неужто? — заинтересовался Митяга. — Неужто и в актерах был?
— Был.
— От этого ты и бреешься по-актерски?
— От этого самого.
— А мальтийский крест отчего ты получил?
— Оттого, что я — мальтийский рыцарь!
— Ну, диво!.. А в оперетке какие ты роли играл?
— Всякие!.. — небрежно ответил Толстый. — Играл королей…
— Ну?
— Ду-ра-ков… — тянул Толстый, в упор смотря на Митягу.
— Ну, а в каких же ты оперетках участвовал?
— Да много… Вот, например, есть оперетка «Нашествие французов, или смерть Ляпунова».
— Ну, и, конечно, ты на афишах был не под своей фамилией?
— Уж это само собой разумеется!
— А какая же у тебя была фамилия по сцене?
Толстый сел к столу, принял величественную осанку и, театрально барабаня пальцами по столу, процедил сквозь зубы:
— Кабзар-Чаплинский.
Митяга посмотрел на художественную фигуру артиста: Кабзар-Чаплинский полулежал в могучей и небрежной позе гениального Кина.
— Как же ты мог петь? — соображал Митяга. — Ведь у тебя, кажется, голос-то плохой.
— Это ничего не значит: я знаю средство, как с плохим голосом брать высокие ноты, — самое плевое дело… сожмешь себе хорошенько вот в этом месте… под микитками…
Он делал неопределенно-фривольный жест и воскликнул:
— Сразу на два тона выше берешь!
Огарки долго крепились, но тут не выдержали.
Грянул хохот.
Митяга сообразил, наконец, что над ним издеваются.
— Тьфу! — плюнул он с негодованием. — Я с вами серьезно хотел поговорить, а вы…
И неожиданно добавил:
— Храпоидолы! нет у вас никаких убеждений!..
— А у тебя-то что за убеждения? — возражали ему.
Митяга встал, нахмурился, принял важный вид и многозначительно щелкнул пальцем по красной подкладке своего картуза.
— Вот мои убеждения! — сказал он.
Опять грянул хохот.
Но Митяга продолжал:
— Каждый интеллигентный человек, который имеет убеждения, должен их проповедовать другим. За этим я к вам и хожу, да только время зря теряю. А вот недавно за городом, около монастыря, встретил я монаха… Сейчас это завел с ним разговор… «Ты что, мол, дармоедничаешь-то? А разве это хорошо?» Он отвечает: «Я, говорит, вроде как спасаюсь!» А я ему и сказал: «Что там „вроде“? Просто даром хлеб жрешь! тунеядец ты! вот дам тебе раз по шее — ты у меня в землю и вопьешься!»
— Хо-хо-хо-хо! — восторженно загремели огарки. — Митька! Дерево ты стоеросовое! Убирайся к черту! Уморить ты нас пришел!
— И то пойду! — с неизменной серьезностью согласился Митяга. — Лучше книги читать, чем с вами время губить!..
Митяга нахлобучил свой картуз с красными убеждениями и пошел к выходу, а вслед ему весело неслись отборные слова, заимствованные огарками у запорожцев:
— Свинячья морда!
— Александрийский козолуп!
— Вавилонский кухарь!
— Македонский колесник!
— Великого и малого Египта свинарь!
— И самого Вельзевула секретарь!
— И ключарь!
— А нашего бога ду-у-рень!
Огарки кричали, надрываясь, и ржали после каждого ругательства.
— Олоферна пестрая, эфиопская!.. Го-го-го!..
Даже молчаливый Пискра сосредоточенно и серьезно лаял, ошибаясь в ударениях:
— Мы тебя кулаком по башке!.. Не ходи к нам на квартиру!
Кто-то с треском подкатил на извозчике к подземелью огарков. Сашка вскочил на стол и выглянул в окно.
— Гаврила! — радостно заорал он, оборотясь к «фракции» в торжествующей позе. — Ого-го-го!
Произошло радостное движение.
— Икряный? — спросил его Толстый озабоченно.
— Икряный! кульки! пиво!
— Ого-го-го-го! — загудела вся фракция.
В прихожую вошел извозчик. Он внес несколько кульков, из которых торчали горлышки бутылок, корзину пива, мешок муки и с полпуда говядины в кульке.
За извозчиком вошел и Гаврила, снял с головы котелок и раскланялся на все стороны.
Это был совсем еще безусый юноша. Одетый безукоризненно, в новую пару и желтые ботинки, в белоснежных воротничках и цветном галстуке — он казался благовоспитанным маменькиным сынком, закормленным сладостями, скромным, милым мальчиком, который всегда послушен родителям и наставникам.
— Гавр-рила! — радостно заорали огарки и раскатились оглушительным смехом. — С икрой? с вишневкой? с рябиновкой? все как следует?
Имя Скитальца в истории отечественной литературы неразрывно связано с эпохой первой русской революции 1905–1907 гг. Именно на гребне революционной волны в литературу той поры при поддержке М. Горького вошла целая плеяда талантливых писателей: Л. Андреев, Скиталец, И. Бунин, А. Куприн, А. Серафимович, В. Вересаев и др.Сложным и нелегким был творческий путь Скитальца (литературный псевдоним Степана Гавриловича Петрова, 1869–1941 гг.). Немало на его долю выпало житейских скитаний, творческих взлетов и падений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник произведений писателя-символиста Георгия Чулкова (1879–1939) вошли новеллы «Сестра», «Морская Царевна», «Подсолнухи», «Омут», «Судьба» и «Голос из могилы».
Русская фантастическая проза Серебряного века все еще остается terra incognita — белым пятном на литературной карте. Немало замечательных произведений как видных, так и менее именитых авторов до сих пор похоронены на страницах книг и журналов конца XIX — первых десятилетий XX столетия. Зачастую они неизвестны даже специалистам, не говоря уже о широком круге читателей. Этот богатейший и интереснейший пласт литературы Серебряного века по-прежнему пребывает в незаслуженном забвении. Антология «Фантастика Серебряного века» призвана восполнить создавшийся пробел.
Научно-фантастический роман «Наследники», созданный известным в эмиграции писателем В. Я. Ирецким (1882–1936) — это и история невероятной попытки изменить течение Гольфстрима, и драматическое повествование о жизни многих поколений датской семьи, прошедшей под знаком одержимости Гольфстримом и «роковых страстей». Роман «Наследники», переиздающийся впервые, продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций фантастических и приключенческих произведений писателей русской эмиграции. Издание дополнено рецензиями П.
«…Следует прежде всего твердо помнить, что не безнравственность вообще, не порочность или жестокость приводят людей в тюрьму и каторгу, а лишь определенные и вполне доказанные нарушения существующих в стране законов. Однако всем нам известно (и профессору тем более), что, например, пятьдесят лет назад, во времена «Записок из Мертвого Дома», в России существовал закон, по которому один человек владел другим как вещью, как скотом, и нарушение последним этого закона нередко влекло за собой ссылку в Сибирь и даже каторжные работы.
Настоящее издание Полного собрания сочинений великого русского писателя-баснописца Ивана Андреевича Крылова осуществляется по постановлению Совета Народных Комиссаров СССР от 15 июля 1944 г. При жизни И.А. Крылова собрания его сочинений не издавалось. Многие прозаические произведения, пьесы и стихотворения оставались затерянными в периодических изданиях конца XVIII века. Многократно печатались лишь сборники его басен. Было предпринято несколько попыток издать Полное собрание сочинений, однако достигнуть этой полноты не удавалось в силу ряда причин.Настоящее собрание сочинений Крылова включает все его художественные произведения, переводы и письма.
Рассказ о случайном столкновении зимой 1906 года в маленьком сибирском городке двух юношей-подпольщиков с офицером из свиты генерала – начальника карательной экспедиции.Журнал «Сибирские записки», I, 1917 г.