Офсайд - [47]

— Скажи, ты болен? У тебя есть какой-то диагноз? — спросила она, потирая запястье, на котором уже выступили синяки. Джейс отвернулся, и она видела только его затылок. Судя по всему, разговор не клеился. — Я заметила шрамы на руках. ты резал себе вены? Скажи хоть что-нибудь? Я сойду с ума, если ты не остановишься, — она ожесточенно схватила его за рукав футболки, пытаясь заставить посмотреть на себя. Он спокойно, но уверенно отстранил ее от себя, толкая на другую сторону сиденья.

— Я не хочу, чтобы ты общалась с Миком Купером до истечения срока нашего соглашения, — не поворачивая головы, произнес он. До жути спокойный голос. Словно не было этого приступа бешенства в лифте десять минут назад.

— Почему? — скрестив руки на груди, требовательно спросила Лекси.

— Я так хочу. Не провоцируй, Мария, — это уже просьба. Он закрывает глаза, трет переносицу большим и указательным пальцами, потом массирует виски.

— Он мой друг. Просто друг, который беспокоился обо мне. Мы даже не целовались ни разу. Мне и в голову такая мысль не приходила.

— Если это так, то зачем оправдываешься? Или думаешь, что я дурак? — Джейс открывает глаза. Смотрит на нее пристально, твердо, но без агрессии. Он выпустил пар. Ублюдок. — Он присосался к тебе, как пиявка. Наверно, это было достаточно близко, чтобы ты почувствовала, что у него стоит? Как давно он мечтает засадить своей подружке?

— Не нужно всех равнять по себе, Джейсон.

— Так я и не мечтаю. Кому хочу, тому и засаживаю.

— Есть, чем гордиться, — ухмыльнулась Лекси, — только иногда нужно у партнерши спрашивать, хочет ли она.

— Если партнерше уплачено, то ее желания можно не учитывать, — небрежно повел плечами Джейсон. Лекси нахмурившись, долго и внимательно изучала его непроницаемое лицо. Потом подняла руки ладонями вверх, изображая капитуляцию, и отвернулась.

— Мне больше нечего тебе сказать, Джейсон Доминник. Я устала от тебя.

— Придется терпеть, дорогая Александра, — равнодушно парирует Джейсон. — Нужно заехать и пожрать чего-нибудь. Я чертовски проголодался. том, отвези нас в «Массимо». Убью за порцию спагетти с пастой от Мартина. Детка, ты должна это попробовать.

И все. Вот так просто, словно … Лекси пыталась дышать спокойно, чтобы не сорваться в истерику. Этот человек за гранью нормального мира. Настолько эгоистичная, самоуверенная, психованная скотина встречалась ей впервые. тронутый на всю голову.

Если есть принцы на белых конях из сказки, то этот… сукин сын на адской псине из ночных кошмаров. Но в глубине сердца каждой девочке хочется верить, что именно она разбудит чудовище. такое глупое, рискованное для жизни заблуждение.

Джейсон не дал ей продохнуть, не оставил в покое. Потащил в итальянский ресторан, где заставил ей, танцевать, вести беседы, а точнее, слушать его и о нем. Лекси смотрела на его красивое лицо, на атлетическую фигуру и голливудскую улыбку, пристально, оценивающее, изучая каждую деталь, черту. Она искала признаки душевной болезни или другие отклонения. Неужели его проблема только в эгоизме и избалованности?

— Почему тебе так не нравится имя Мария? — отвлекая девушку от мыслей о его психическом состоянии, задумчиво спрашивает Джейс, потирая губы указательным пальцем руки. Она посмотрела на его длинные пальцы и ухоженные ногти и дорогие часы на запястье. Он уже насытился обедом, как и Лекси, выглядел довольным и умиротворенным. Безопасным. Хотя последнее впечатление обманчиво. Женщины в ресторане смотрели на него, часто, находя его привлекательным, сексуальным. Лекси замечала все эти взгляды, а он нет. Словно для него не было в этом зале людей. Ни одного. только он. И она. Ее он видел.

— С чего ты взял, что не нравится? — спросила девушка. — Я могу выпить вина?

Она взглядом указала на наполненный бокал. Подарок от повара для Джейсона и его дамы.

— Да, сегодня можно. тебе необходимо снять стресс, — великодушно позволил он. Лекси хотелось запустить в него пустой тарелкой, но она сдержалась. Даже улыбнулась.

— День был сложным. ты прав, — кивнула она.

— И поэтому сегодня ночью ты будешь просто спать. Я тебя не трону.

— Я потрясена твоей добротой, — усмехнулась девушка, пригубив из бокала.

— Не дерзи. так что с именем?

— Ничего. — Лекси пожала плечами. — Просто так привыкла. Мария только для самых близких. Для родителей и сестры. В Пакистане, в нашем небольшом районе мы были на виду — единственные католики среди мусульман. В городе даже церкви не было, одни мечети. К маме все время на улице приставали. Улюлюкали. Она даже платок потом носить начала. Мы всегда были чужими. Везде. Наверно, я ещё в детстве придумала такой способ отгораживания. Дома — Мария. В школе и для знакомых со двора — Лекси, Александра. И когда пакистанские мальчишки, да и девчонки тоже, дергали мои волосы и тыкали в глаза, кричали или кидали камнями, я реагировала проще, словно это не со мной происходит.

— Почему эти придурки обижали тебя? — нахмурился Джейсон, — ты же выросла там и родилась.

— Да. Родилась. Но ты знаешь, какая обстановка в последнее время на востоке. Белокожие католики среди агрессивно настроенных исламистов. Это сложно объяснить даже сейчас. Я могла прожить там до старости, но не стала бы своей. И никогда бы мы не поняли друг друга. Дело не в религии. У нас разное сознание, взгляды на мир. Это заложено генетически.