Офсайд - [38]

— Утренний трах самый сладкий, малышка. Давай, просыпайся, — он прижимается к ее ягодицам пульсирующим членом, нетерпеливо трется, тянет и пощипывает соски, целует открытую линию шеи, касаясь кончиком языка прохладной кожи, не прекращая ласкать ее промежность, проникая пальцами внутрь, потирая подушечкой большого пальцы пульсирующую бусинку. Острое возбуждение с неистовой потребностью пронизывают все ее тело, когда она прогибается вперед, не дожидаясь его приказания, и он входит с громким стоном во влажную промежность. Потом ещё и еще, сильно, глубоко, быстро, пока у нее не закатываются глаза от быстрой и мощной разрядки.

— Ух ты, какая быстрая. Я только начал, — слышит она его хриплый смех, легкий шлепок по ягодицам, потом чуть сильнее, третий уже заставляет ее вскрикнуть. Эта не та боль, которой он потчевал ее в самом начале. Лекси не чувствует страха. Наоборот, шлепки вызывают странную сладкую тяжесть внизу живота.

— Давай, на четвереньки, — шлепает снова, поворачивая ее. Ставит перед собой в нужную позу. Хватает ее запястья. — Держись, — обхватывает ее пальцами столбики изголовья.

— Ай, — кричит девушка. Сильный удар по ягодицам и одновременно глубокий толчок внутрь ее тела. Он до боли сжимает ее пятую точку, поднимая выше, насаживая на свой член с остервенелой яростью. Перед глазами Лекси плывет. На самом деле приятные ощущения испарились. Это больно. Но терпимо. Он больше не шлепает ее, просто трахает, как безумный в ритме, от которого содрогается кровать, врезаясь в стену. Влажные шлепки кожи об кожу и его рычание, и грязные эпитеты, которыми он ее щедро награждает, вызывают в ней смешанные чувства. С одной стороны подобная страсть со стороны мужчины завораживает, но с другой…

— Джейс… — выдыхает она, когда он меняет ритм толчков, делая круговые движения бедрами, прижимая ее голову все ниже. Жар между ног возвращается, она тихо всхлипывает, чувствуя охватывающее каждую клеточку возбуждение. Он двигается ещё сильнее, если это возможно, и Лекси понимает, что ее колени практически стерты в кровь, но это не имеет значения. Пока. Ее тело дрожит, распято под ним, полностью порабощенное, взятое в плен. Она хочет повернуть голову, чтобы посмотреть на него, увидеть это безумие похоти в его глазах, которое передается ей, как эстафета. Но он не позволяет, хватает за волосы, буквально вдавливая лицо в подушку.

— Не дергайся, — хрипло рычит он, замедляясь. И снова эти круговые толчки, от которых ее тело изгибается в изнеможении. — Что за хрень… — медленные, но мощные толчки растягивают ее пылающую изнутри, узкую, содрогающуюся в секунде до выхода в астрал, иначе это состояние эйфории назвать нельзя. — Давай, кричи, — его приказ срывает пружину. Но она не кричит, а впивается зубами в собственный кулак, подтягиваясь всем телом вперед, прижимаясь горячим лбом к прохладному изголовью. И тогда мужчина делает последний рывок, прежде, чем с хриплым стоном кончает в нее. Лекси ударяется головой от этого его финального аккорда, но даже не замечает. Его мощное тело дрожит над ней, и она всхлипывает, чувствуя, как он его жесткие губы оставляют след на ее шее после слишком жадного поцелуя. Никто из них не замечает реальности ещё минут пять, пока успокаивается бег сердец, восстанавливается дыхание, а реальность приобретает прежние очертания. А потом он тяжело падает рядом, глядя перед собой. Мокрый от пота, блестящий, мускулистый. Ее взгляд замирает на рисунке его губ, чувственном и порочном. Он втягивает воздух, судорожно открывая их, облизывая кончиком языка.

— Перестань, — раздраженно бросает Джейсон, вставая. Его спина — сплошные рельефные мышцы, и ягодицы, и ноги… Лекси прикусывает губы, понимая, что происходит. Слишком хорошо понимая. Это зависимость. Она становится зависимой от него. Новая фаза. теперь он кажется ей красивым, и скоро она начнет искать ему оправдания. Но на самом деле она прячет голову в песок. Это, как заигрывание со своим убийцей. Сплошные синдромы и мании, о которых ублюдок, конечно же, знает.

— Я окончательно спятила, — покачала головой Лекси. Она не сводит с него взгляда, пока он не скрывается за дверями ванной комнаты.

Девушка сползает постели, чувствуя, что все ее тело болит. Пытается оценить ущерб. Губы распухли, хотя он ее даже не целовал, это она сама искусала, коленки стерты в кровь, вся задница в синяках, на шее засосы, которые уже начали синеть, и это не считая того, как все саднит между ног. Лекси сглотнула комок в горле, глядя на свое отражение, провела рукой по растрепанным волосам, с ужасом глядя, как между пальцами оказываются целый выдранные клочья. Черт, она даже не заметила, когда он успел.

Лекси кое-как натягивает халатик на все ещё подрагивающее тело, чувствуя острый приступ голода, а это уже хорошо. Поправляет кровать, точнее снимает мокрые простыни, складывая их в стопочку. Когда доходят руки до разбросанных по полу вещей Джейсона, она колеблется долю секунды. Пусть сам собирает. Она его не приглашала. Но женская сущность и стремление к порядку берут вверх. Лекси поднимает джинсы, футболку, потом толстовку. Кладет на стул, сомневаясь, что он сейчас это оденет. От одежды пахнет прокуренным клубом и пролитой водкой. Ужасно. Наклоняется, чтобы подобрать телефон, ключи, пачку презервативов. Стоп. Презервативов вчера у него не было. И сейчас он их не использовал. Идиот эгоистичный. Но пачка открыта. Лекси быстро глянула на дверь душа. Вода все еще шумит. Вытащила из пачки презервативы. три из пяти. Вот гад. Это его собачье дело, но зачем врать? Господи, сколько же в нем энергии? Он озабоченный. Быстро складывает презервативы в коробку и убирает в карман его джинсов. Складывает на тумбочке ключ, часы и другие мелочи, и даже успевает найти себе смену белья и домашние шорты с футболкой, когда выходит Джейсон.