Офицеры - [9]

— Заснул маленько.

— Арестовать.

Во дворе неожиданно гремит выстрел. И — крик дежурного:

— Басмачи!..

Двор. Раннее утро.

Из казармы выбегают бойцы. Тащат пулемет, коробки с лентами. Занимают боевые ячейки вдоль глиняного дувала.

На крыльце канцелярии — комэск, Варавва и Трофимов.

— С белым флагом они! — кричит с вышки боец.

— Комвзвода Варавва, выехать на переговоры, — сухо распоряжается командир.

— Есть.Керим!

— Есть Керим! — слышится бодрый голос: от группы бойцов идет переводчик.

Старшина уже выводит из конюшни лошадей. Иван легко вскакивает в седло, одергивает бешмет.

— В пустую болтовню не вступайте… — комэск вдруг замолкает, глядя на Керима.

Керим садится в седло, откинув полу халата. И теперь отчетливо видно, что брюки его испачканы сухой глиняной пылью.

— Понятно, товарищ командир, — нетерпеливо говорит Варавва. — Разрешите выполнять?

— Выполняйте.

Дневальные распахивают тяжелые створки ворот, и Иван с переводчиком выезжают со двора.

Трое верховых ждут на бархане. Один — с белым флагом — чуть в стороне. В центре — полный мужчина и ловкий молодой басмач в английском френче. Он нервничает, дергается и вдруг, бросив поводья, начинает кричать, бурно жестикулируя.

Против басмачей стояли Варавва и переводчик.

— Илляз-бек знает, кто взял в плен его отца, — не без удовольствия переводил Керим. — Он поклялся бородой пророка, что казнит тебя самой мучительной смертью.

Варавва невозмутимо поклонился и спокойно сказал:

— Моггабит-хан пока жив и здоров. Но если вы попытаетесь атаковать нас, мой командир пристрелит его без суда. Так мне приказано передать, и вы знаете слово моего командира.

Керим перевел. Затем медленно и солидно заговорил по-русски полный басмач:

— Джигиты не должны угрожать друг другу. Джигиты должны уважать друг друга. Мы уважаем слово вашего начальника и не будем отбивать Моггабит-хана. Мы предлагаем обмен.

— Обмен? — Варавва сразу перестал улыбаться.

— Мы предлагаем обменять курбаши на молодую жену нового командира. Это хороший обмен: мы предлагаем две жизни за одну.

— Я должен посоветоваться.

— Мы согласны ждать до вечернего намаза.

— Нет, — решительно сказал Иван. — До утреннего намаза.

Опять что-то страстно закричал Илляз-бек. Но ни полный басмач, ни переводчик не стали его переводить.

— Хорошо, мы ждем до утра, — сказал полный. — Но с первым криком муэдзина мы вынем неверного гаденыша из грешной утробы его матери, джигит. И пришлем в подарок новому командиру.

Басмачи вдруг круто развернули коней и мгновенно скрылись за барханом.

— Я не могу взять этого на свою совесть! — выкрикнул Иван.

Канцелярия. Здесь — Варавва, командир эскадрона. В углу, сгорбившись, — потерянный Алексей.

— Что же ты предлагаешь? — тихо спросил комэск.

— Отбить!

— У нас — триста сабель, у Илляз-бека — раза в три больше. Думать надо, Варавва. Думать.

— Ничего не надо, — с глухим отчаянием сказал вдруг Алексей. — Нельзя отдавать курбаши, нельзя. Мы не можем, не имеем права. Это не выход.

— Выход, — вздохнул комэск, доставая деревянный портсигар. — Закуривайте. Сама женщина уйти не могла, значит, кто-то ее увел. А увести мог только тот, кого она считала своим.

Все молча курят. Думают.

— Керим, — размышляя, не очень уверенно сказал Иван. — Керим вчера неточно переводил, Георгий Петрович. Мелочь, конечно.

— Любопытная мелочь, — карандаш командира эскадрона пополз по лежащей перед ним на столе карте-трехверстке. — В тринадцати верстах к северу — железная дорога. В будке обходчика — телефон. Наш единственный шанс.

— За ворота не выскочишь — басмачи кругом, — вздохнул Иван. А ночи ждать — не успеем.

— Не выскочишь, это верно, — сказал комэск, что-то прикидывая. — Не выскочишь… А вот если выскользнуть… Позови старшину, Иван. И пусть заберет халат у курбаши. Халат, пояс, чалму.

— Есть, — Иван вышел.

Комэск молча разглядывал карту.

— Пустыня? — спросил Алексей.

— Песок. Тринадцать верст верхом — это тридцать по степи. А пешком — все пятьдесят.

Вошли Варавва и хмурый старшина. Старшина нес халат, пояс и чалму пленного курбаши. Молча откозырял, остался у входа.

— Есть задание, старшина, — начал командир эскадрона, — дойти до будки…

— Я пойду, — вдруг сказал Алексей.

Комэск глянул на него, снова повернулся к старшине:

— Знаю, это почти невозможно. Но не дойти — тоже невозможно.

— Пойду я, товарищ командир, — упрямо повторил Алексей. — Басмачи не знают меня…

— А сам ты что знаешь? — крикнул Иван. — Ты же только вчера прибыл, ничего ты не знаешь!..

— Пойду я, — с несокрушимым упорством повторил Алексей. — Пойду, потому что дойду. Дойду, товарищ командир! Я — дойду.

В дальнем углу двора, за кузницей и кустарником у глиняного дувала, стояли комэск и человек в чалме и халате, которые старшина снял с пленного курбаши. Это был Алексей. Командир давал последние инструкции с глазу на глаз:

— Строго на север. Басмачи — у Чертовой щели. Подробности — в пакете, зачитаешь по телефону. Пакет уничтожить при любых обстоятельствах.

Алексей молча кивнул, спрятал пакет на груди. Комэск вынул из кобуры наган, протянул Алексею:

— Этот наган хорошо выверен и пристрелян на центральный бой. Я с ним всю мировую прошел.