Офицерский клинок - [66]

Круглов в это время тщетно пытался выбрать позицию для своего «ПКМ», однако огонь нападавших был настолько плотным, что не позволял даже приблизиться к оконным проемам. От пуль разведчиков спасали только расстояние и комната начальника караула с бронированным стеклом, тем не менее вход, проломленный взрывным зарядом Чижикова, создавал угрозу, через него под прикрытием огня в любой момент могла ворваться штурмовая группа противника.

— Чего ты там возишься, — заорал Купец на Круглова, — вход держи! Чиж, тащи сюда свои «огурцы». Шевелите батонами! — прижимаясь к стене, крикнул он.

Привести гранатомет в боевую готовность было делом нескольких секунд. Семен, встав по центру коридора, выстрелил из «РГД» в темноту, не целясь, и скомандовал сидящему рядом Игнатичу:

— Выстрел!

В этот момент там, в темноте, тяжело бухнуло. Яркая вспышка взрыва на мгновение разорвала темноту. И хотя граната разорвалась позади нападавших, это заставило их ослабить огонь.

— Выстрел, твою мать! — повторил Чижиков, оборачиваясь к замешкавшемуся Игнатичу.

Тот суетливо вытащил из ячейки ящика гранату и растерянно протянул ее Чижикову.

— Охренел?! — зло заорал Чижиков. — Заряд в ствол вставляй!

Только тут Игнатич понял свою ошибку, работающего вторым номером. Суетливость и растерянность прошли как-то сами собой, и он быстро вставил в ствол «РГД» снаряд до привычного щелчка.

— В сторону! — приказал Семен и нажал спусковой крючок.

Вспышка после первого взрыва дала им возможность сориентироваться на цель. Забор перед входом в «караулку» был не каменным, а из сетки «рабица». Граната с легкостью порвала ее и взорвалась, вонзившись в землю метрах в трех от лежавших в цепи боевиков. С каким-то шальным упоением Чижиков услышал предсмертные крики и истошные вопли раненых…

Коридор, который вел к гауптвахте, был неосвещенным, длиной метров двенадцать. Понимая, что идет один, Локис попробовал «качать маятник». Короткими перебежками, то поднимаясь в полный рост, то припадая на колено, он бросался от стены к стене, каждую минуту ожидая выстрела с конца коридора, где висело дежурное армейское освещение. То, что возле «гауптвахты» должен быть часовой, Володя знал абсолютно точно. У этих, из группы «Аби ха рпутта», ничего нового от «Устава караульной службы вооруженных сил» придумано не было, возможно, поэтому их удалось так легко взять. Подходя ближе к освещенному месту, где находилась гауптвахта, Володя услышал два бухнувших почти подряд выстрела «РГД». Почти одновременно с этим в проеме коридора возникли две фигуры, которые открыли такой огонь, словно в магазинах их автоматов было не меньше тысячи патронов. К счастью Локиса, они стреляли по центру коридора, однако визг пуль, проносившихся над ним, удовольствия Володе не доставлял.

— Ну, суки, — пробормотал он, — вот только начните менять магазины, я вам устрою «матрешкину свадьбу»!

Несколько шальных пуль рикошетом чиркнули над его головой.

— Перебью вас, падлы! — пообещал Локис, осторожно подползая к концу коридора, в конце которого отчетливо виднелись силуэты стрелявших в него боевиков.

Магазины своих автоматов, как он и предполагал, боевики отстреляли меньше чем за минуту, и Володя услышал характерный звук отсоединяющегося магазина. На все про все у него было не больше двух секунд. Оттолкнувшись от стены и вскидывая автомат, он практически в движении несколько раз нажал на спуск. В узком коридоре выстрелы его «калашникова» раздались особенно гулко, а звяканье вылетающих гильз показалось ему чуть ли не колокольным звоном. Черные тени боевиков, по которым он стрелял, как по мишеням в тире, с расстояния меньше пяти шагов, отшвырнуло к стене, и только теперь Володя на мгновение рассмотрел их лица. Эта дурацкая привычка видеть лицо убитого им человека не проходила у Локиса с первого задания — он должен был точно знать, что уничтожил противника. Осторожно переступая и держа автомат на изготовку, Володя вышел в перпендикулярное левое крыло здания, где находились три камеры гауптвахты, громко позвал:

— Алле, живые есть?! — и тут же инстинктивно пригнулся.

Со стороны караульной комнаты опять бухнул гранатомет.

Двери камер «гауптвахты» не были заперты на замки, а замыкались только тяжелыми коваными засовами. Он открыл среднюю, с большой цифрой «два», нарисованной зеленой краской, и почему-то совсем не удивился, увидев там двух давно не бритых и неопрятных парней. Они безучастно лежали на отстегивающихся нарах, прикрытые каким-то тряпьем. Возле зарешеченного окна стоял вбетонированный в пол низенький металлический столик. Рядом с ним — такие же низенькие и явно неудобные металлические стульчики, которые были тоже намертво вмонтированы в пол. На столе сиротливо стояли эмалированная миска с двумя ложками и две алюминиевые армейские кружки.

— Кто из вас Юргин? — резко спросил Локис.

— А тебе зачем? — с нескрываемым вызовом вопросом на вопрос ответил худой парень, лежащий слева от входа.

— Понятно, это ты, подъем! Уходишь с нами!

— А если не пойду, что будешь делать?

— Шлепну и принесу на себе в Россию, — пообещал Володя.

Он машинально взглянул на часы. В «караулке» они были не более семи с половиной минут, за это время дежурная смена успела вернуться и завязать бой, тяжело и часто застучал «ПКМ». Стрельба со стороны дежурной комнаты стихла.