Офицер: Офицер. Тактик. Стратег - [19]

– Умид Ходжаев.

– Хорошо, Умид, – Новиков кивнул и посмотрел на остальных солдат. – А вы чего встали, словно неродные? Давайте-ка сюда, – Кирилл сделал движение головой.

С тех пор Новиков начал регулярно заниматься с пограничниками, обучая их всем тонкостям боя. Постепенно на тренировки начали подтягиваться не только бойцы и младший комсостав, но и старшие командиры, так что Кириллу пришлось составлять расписание занятий и назначать наиболее понятливых учеников инструкторами.

Потом как-то само собой перешли к бою в ограниченном пространстве и скоростной стрельбе в движении, а затем и к другим боевым дисциплинам спецназа образца конца двадцатого – начала двадцать первого века.

Занятый делами, Новиков не заметил, как миновало два месяца. Когда первые четыре прибора были готовы, поехали на полигон показывать Самому. Армейское начальство, конечно, было в шоке от того, что такое высокое начальство ночью попёрлось на полигон, но не задавая особых вопросов выставили мишени и убрали лишних людей.

Сталин наблюдал за тем, как Новиков в темноте лихо расстреливал мишени, в бинокль с более-менее компактным блоком питания на основе серебряно-цинковых аккумуляторов, Клименту Ефремовичу достался почти готовый к серийному выпуску шлем-очки ночного видения, а Лаврентий Павлович любовался видами через модифицированную стереотрубу.

– Это серьёзная работа, товарищ Новиков. – Сталин опустил бинокль, и по его знаку включили свет, который больно резанул по глазам. – Когда вы сможете передать подобные изделия для освоения специалистами РККА и НКВД?

– Сама матрица уже почти на потоке, но всё упирается в оптическую систему и корпуса, – Кирилл развел руками. – Мы пока не связывались с оптическими заводами, потому что нужно ведь ваше решение.

– Это правильно, – довольный Сталин разгладил усы и на мгновение стал похож на хорошо поохотившегося, сытого тигра. – А ты, Клим, что скажешь?

– Для пограничников вообще незаменимая штука, – Ворошилов покрутил в руках шлем и расплылся в улыбке. – Можно на танки поставить, сделать ночные прицелы для бомбардировщиков, и вообще сажать самолёты в полной темноте, не демаскируя аэродромы… – маршал не находил слов. – Спасибо тебе, товарищ капитан госбезопасности. Громадное дело ты, товарищ, сделал. Это ж… – он рубанул рукой, словно в ней была шашка, – такое дело!

– Кстати, мне сказали, что наши специалисты по радиосвязи тоже вас хвалили, – Сталин скупо улыбнулся. – Суперкристадин очень хорошо показал себя на опытных стендах, и теперь они работают над схемой комбинированной лампово-кристаллической радиостанции.

Новиков кивнул:

– Да, там, к сожалению, ещё много проблем, но Борис Павлович Асеев – уникальный инженер и разрешает все задачи, кажется, быстрее, чем они возникают.

– Но я знаю, что вы нам не всё показываете. Может, откроете страшную тайну вашего подвала? – Сталин снова усмехнулся.

– Раньше времени не хотелось хвастаться, а то, знаете, откажет что-то в последний момент…

– Есть мнение, что за проделанную работу по укреплению обороноспособности страны вы достойны ордена Красной Звезды. И помните, последняя ваша работа очень важна для советской страны, так что нужно поторопиться.

Новиков понял, на что намекал секретарь компартии. Мятеж Тухачевского уже был обложен людьми, и дело было лишь за командой «фас». Но в связи с тем, что готовился закон об отмене смертной казни и пыток при допросах, требовался, во-первых, надёжный инструмент для следователей, хотя бы для работы с главными подозреваемыми, а во-вторых, способ проверки на надёжность. Два радиоинженера, назначенные для этой работы, уже трудились по пятнадцать часов в сутки, придавая опытной установке транспортабельный вид и готовя схемы для тиражирования, а тем временем следователи из НКВД уже зачастили в Осинфбюро, возя некоторых своих клиентов. Как правило, арестованные, увидев всю эту машинерию, кололись уже до прогрева аппарата, но были и такие, которые держались гораздо дольше. Проверяя работу датчиков, Кирилл иногда доходил до вопросов, на которые подследственные не желали отвечать, но организм человека тридцатых годов врать отказывался. Это уже в конце двадцатого – начале двадцать первого враньё станет вторым я. А в середине тридцатых всё было гораздо честнее.

Кирилл постарался сделать устройство как можно более понятным для будущих пользователей, и главной трудностью был шестиперьевой самописец, который по специальному заказу изготовили в НИИ связи. Потом были ещё трудности с бумагой необходимой ширины и разметки, но Пётр съездил в Мосбумпром, и уже через неделю старшина Молодько принял почти тонну нестандартных рулонов. Вообще проблемы в этом мире решались довольно быстро. Стоило взмахнуть волшебной книжечкой, как чудесным образом находились и фонды, и люди. Причём всё делалось без нарушения плановых показателей.

Но уровень технического оснащения не обмануть, и даже зная аппаратные решения двадцать первого века, уместить всё изделие в небольшой объём не получилось.

Детектор лжи получился огромным. Почти тонна оборудования на основе ламповых милливольтметров и самописцев, а также дублирующая система визуального контроля с лампочками от телефонного узла.