Офф-лайн, адажио - [8]

Она зажмурилась и с удовольствием потянулась. Рю подул на ее волосы, и они разметались по пыльному подоконнику, как волны небольшого шоколадного моря.

- Я хотел тебе кое-что показать.

Реконструктор взял ее за руку и потащил к лестнице - вверх, пролет запролетом. На седьмом этаже указал на приставную лестницу, утыкающуюся в деревянный люк. Ника полезла первой, откинула тяжелую крышку и забралась внутрь. Рю дождался ее удивленно-восторженного возгласа и только тогда полез следом.

- Я ничего не забыл?

Ника, затаив дыхание, разглядывала крохотную каморку, освещенную тусклым светильником под потолком. Пара старых диванов из Тома Сойера, пустая птичья клетка из «Убить пересмешника», кажется, они стащили ее у Страшилы. Ковер на стене из «Тысячи и одной ночи», зеркало из ранней ленты Хичкока. А светильник - тот самый, что в одной страшной сказке потух последним. Как называлась сказка, никто уже не мог вспомнить. Стол Флибэти притащил из какой-то инсталляции, наотрез отказавшись объяснять из какой именно. «Скорее всего трофей очередного амурного приключения», - подумали они тогда. Проверить так и не пришлось.

Этот чердак «Трое с Оранжевой Гаммы-Единорога» нарисовали еще детьми. Их тайное место в сети, куда они стаскивали все дорогие им вещи, где прятались от учителей, от знакомых, от всего мира. Их настоящий дом.

- Сколько ты подбирал все это барахло?

- Не так долго, как может показаться. Труднее всего пришлось с камином - мы же тогда разобрали кусок дороги из желтого кирпича. Вандалы… Не думал, что так тяжело найти желтый кирпич. А вот статуэтки, которые ты стащила из собственных снов - их пришлось делать самому.

- Тут они поют?

- Да.

Она бросила на него благодарный взгляд.

- А Боцман, он здесь?

- Я отыскал очень похожего кота, притащил сюда, но он улизнул. Когда мы выключались, он шуровал в одном из номеров на пятом этаже - я не стал его отвлекать.

Ника на цыпочках, будто боялась разбудить саму себя, подошла к камину и дотронулась до статуэтки грифона - та затянула заунывную мелодию.

- Ты перепутал песню. У меня она пела «Свистать всех наверх», а эту я даже не знаю.

Рю виновато пожал плечами, и Ника засмеялась, глядя на него, - она до сих пор не могла поверить. Присела на низкий диванчик и зарылась лицом в ладони.

- А ловушка? Это она?

Ника схватила валявшуюся на столике картонную пирамидку, расписанную бессмысленными закорючками, которые они условились считать магическими рунами.

- Это простой картон. Никакой магии.

Они написали эту программу-ловушку, чтобы она засасывала в себя учителей, если те вдруг осмелятся проникнуть в их святая святых. Программа даже работала, и пару раз в силки угодили няня Ники и сенсей Рю. Хотя, возможно, они просто подыграли детям, уединившись в смешной игрушке, чтобы перемыть кости своим воспитанникам.

По-детски широко улыбаясь, Ника крутила в руках невесомую пирамидку и что-то нашептывала, видимо накладывая на ловушку очередное страшное заклятье.

- Ты спала на этом диване, а вторую койку никто не занимал - ложились вдвоем на полу, на равных. И почему-то так и не озаботились стащить еще хотя бы дырявый гамак с какого-нибудь пиратского галеона…

Он смотрел на деревянную маску беса - копилку страхов. Когда-то они скармливали уродливому демону все свои детские фобии, кошмары и опасения. Засовывая в пасть очередной самый страшный страх, они предвкушали, как в будущем достанут его оттуда - побежденным, смешным. Рю до сих пор любил иногда вытряхивать на стол всю копилку и перебирать усохшие страхи юности, вспоминая, почему он боялся воздушных шариков и как умудрился до смерти испугаться трехмесячного оленя.

- Тот раз, когда ты предложила уйти в приват, сплести сознания через сеть и увидеть общий сон - только для нас двоих… Я лег поближе к тебе, взял за руку… Это было до дикости неудобно, но наутро оказалось, что мы так и не разомкнули рук.

У них получилось улыбнуться одновременно. Одной и той же улыбкой - словно они долго тренировались и собирались развлекать этим трюком публику.

- Ника… Как этот сон выглядел для тебя? Она прикусила губу.

- Это же был общий сон, граф.

- Мне кажется, каждый из нас увидел его по-своему.

- Я уже почти ничего не помню.

- Закрой глаза:

Он наклонился к ней, прижался лбом к горячей щеке.

- Вспоминай. Ты стоишь у окна…

- Я стою у окна.

- На подоконнике стоит картонная коробка, в ней - лесная поляна, крохотная, живая. Из нее бьет земляничный фонтан. Ты протягиваешь руку…

Ника оборвала его:

- Нет, там озеро с темнотой. Прохладной, бездонной… Над ней туман сумерек, тени плещутся через край. Я опускаю в нее руки, словно смываю свет.

- А еще стол… На нем спит л иловая ящерица с осыпавшейся чешуей. Но это не мой страх.

- И не мой. Наверное, это чей-то чужой кошмар, который забрел к нам передохнуть.

Рю зажмурился, словно всматривался в воспоминания.

- На стенах висят фотографии стен, на потолке - разочарованное зеркало, в котором не отражается ничего.

- Тут нет стен. Совсем. Только пол и потолок, сливающиеся в неразличимую линию горизонта - он идет волнами, качается, будто колышутся края плоского мира. А мы - внутри этого плоского мира, словно подпорка, не дающая ему снова стать двухмерным. Наверное, со стороны он похож на