Офелия - [23]

- Возьми прут, - негромко сказал ему отец. – Если она сделает хоть одно резкое движение – просто ткни её огоньком.

Питер поднял странную штуковину с земли, сжал в кулаке и снова мысленно обратился к русалке: «Офелия, эта штука делает больно. Пожалуйста, будь умницей. Или мне придётся тебя обидеть, а я не хочу».

Леонард Палмер показал Офелии раскрытую ладонь. Русалка шарахнулась в сторону, прижав к груди кулачки, но быстро успокоилась, вернулась на прежнее место и уставилась на остатки рыбы. Мистер Палмер положил рыбу на край бортика, медленно занёс ладонь над головой девочки-цветка. Уши Офелии снова задрожали, прижались к мокрым волосам. Она мелко заморгала, губы вытянулись в напряжённую тонкую линию.

- Не бойся, не бойся, - тихо уговаривал её мистер Палмер. – Питер, ты следишь?

- Да, пап.

Большая сильная ладонь коснулась светлых волос. Офелия встрепенулась, зажмурилась – совсем как человек – и резко ушла под воду.

- Ну вот, - удовлетворённо произнёс Леонард Палмер, поднимаясь с колен. – На подзыв она приходит, пищу из рук берёт. К прикосновениям мы её быстро приучим, полагаю. И за месяц подготовим к первой выставке.

- К какой выставке? – упавшим тоном спросил Питер, всё ещё держа в руках прут с голубым огоньком.

- Увидишь, - улыбнулся отец. – Эта русалка принесёт нам много денег. Куда больше, чем я на неё потратил! Сперва эта маленькая красавица покорит Англию, потом Европу. А через годок-другой её можно будет привезти и на всемирную выставку прирученных оттудышей!

Утром Питер увидел, как рыбу, оставленную на краю дорожки у пруда, доедает соседский кот. Как будто он, а не Офелия, её заслужил. Будто это голодный дикий кот позволил себя погладить, а не пленённая девочка-цветок. И было в этом что-то настолько отвратительное, что Питер едва удержался, чтобы не швырнуть в кота комком земли.

Офелия (эпизод десятый)

Неделя выдалась жаркой и скучной. Учебный год подошёл к концу, готовить уроки хотелось всё меньше и меньше, но мистер Палмер поставил младшему сыну условие: если триместровая оценка по математике будет на балл выше, Питер едет на ежегодный автосалон с одним из друзей. Приходилось вечерами прорешивать столбцы ненавистных примеров вместо того, чтобы читать или гонять на велосипеде.

В редкие минуты свободного времени Питер слонялся по саду. Ларри уехал оформлять какие-то документы для корпорации, папа сдавал свой проект, и поговорить Питеру было не с кем. Он всё ждал, что придёт Йонас, но того что-то не было видно. «Наверное, учится, - вздыхал Питер, вяло гоняя по дорожкам сада футбольный мяч. – Тётка у него – чистый изверг, а оценки по большинству предметов так себе». Обычно Питер делал за Йона домашние задания по литературе и английскому, но оценки в классе его друг получал унылые. Он бы и в школе ему подсказывал и помогал, но Йонас учился в школе для мальчиков на другом конце Дувра.

Мяч закатился в дебри живой изгороди, Питер опустился на колени и полез его доставать. И столкнулся с Фроззи, азартно добывающим кого-то из раскопанной норы.

- Иди отсюда, грязное чудовище, - проворчал Питер, одной рукой выталкивая мяч, а другой подпихивая пса под белоснежный зад.

Бишон обиженно тявкнул и попытался вернуться к своему занятию. Питеру пришлось брать его на руки и относить маме.

Миссис Палмер на лужайке накрывала стол для подруг Агаты. Сама Агата торчала у ворот, то и дело поправляя локоны перед карманным зеркальцем.

- Мам, - окликнул Оливию Палмер младший сын. – У нас теперь два бишона и один грязевой монстр. Перед гостями будет неудобно.

- Фроззи! Какой ужас! Давай его сюда, я попрошу Лорну его помыть.

Перепачканную собаку мама понесла в дом, а Питер ухватил со стола горсть клубники и побрёл к пруду. Попадаться на глаза подружкам Агаты ему совсем не хотелось. Они либо смотрели сквозь него, либо в их взглядах скользило лёгкое презрение. И то, и другое Питеру было одинаково противно.

Размышляя над тем, что никто из супергероев не страдал от лишнего веса, Питер уселся на скамейку у пруда и одну за другой съел прихваченные с собой клубничины. Над зеркальной гладью пруда гоняли мелких насекомых стрекозы, ветки ивы у дальнего берега почти касались воды. Офелии не было видно: в жару русалка предпочитала находиться в глубине. Всплывала она вечерами, когда к пруду спускался мистер Палмер с миской порезанной ломтиками рыбы. За неделю Офелия перестала его бояться, смело брала пищу из руки и вот уже два дня как терпела человеческие прикосновения. Прут с голубым огоньком на конце ни разу не понадобился, что очень радовало Питера. Меньше всего он хотел бы, чтобы девочка-цветок испытывала боль.

Он спрашивал отца, какая Офелия на ощупь. Мистер Палмер пожимал плечами, отвечал неопределённо: «Холодная и гладкая. И волосы мокрые». А Питеру так хотелось прикоснуться к ней самому…

Услышав его вздох, из сада прибежали Лотта и Сноу, притащили маленький мячик, звонким лаем принялись требовать внимания.

- Мам, забери их! – взмолился Питер, но ответа не последовало: миссис Палмер находилась где-то в доме.

Мальчишка с десяток раз кинул игрушку в сторону лужайки и ему надоело. Но неугомонные собаки раз за разом требовали продолжать игру.