Одри Хепберн: биография - [41]

Мелу Ферреру не верили, когда он заявлял, что, ограждая Одри от чрезмерного любопытства прессы, он лишь заботится о ее хрупком здоровье. Бесспорно, в этих словах была доля истины, но далеко не вся истина. Причины нервозности Одри коренились как в сильном эмоциональном напряжении, так и в физическом истощении. Теперь ей надо было сделать выбор. Подобно нимфе в «Ундине», она была очарована своим рыцарем, который готов был взять ее в жены. Но будет ли брак тем «миром», к которому она сумеет приспособиться и в котором сможет жить?

Баронесса ван Хеемстра иначе смотрела на брак дочери с «рыцарем-чародеем». Мать Одри, сама когда-то ставшая жертвой таких «чародеев», совершенно утратила доверие к этому типу мужчин. Какое-то время в отношениях между Феррером, Одри и ее матерью сохранялось напряженное и ненадежное равновесие.

Пока Одри мучилась, принимая решение, Дон Хартман, руководитель отдела кинопроизводства на студии «Парамаунт», сообщил, что она за свою роль в «Римских каникулах» выдвинута на «Оскара» в номинации «Лучшая актриса». Нью-йоркские кинокритики уже присудили ей свой приз в конце декабря.

25 марта 1954 года Одри, не успев после спектакля полностью разгримироваться и снять с себя костюм Ундины, была доставлена в театр, где состоялась церемония вручения «Оскара». У нее едва хватило времени на то, чтобы сменить одежку нимфы на белое вечернее платье и сесть рядом с матерью в зале. Она была вся ожидание, веря и не веря в удачу. И тут голос Фредерика Марча назвал ее имя. Под гром аплодисментов Одри буквально вынесли на незнакомую сцену. Она повернула не туда, куда нужно, и оказалась за кулисами. Свой «неверный шаг» исправила с выражением издевки над собой, что вызвало взрыв сочувственного смеха. Джин Хершолт протянула ей золотую статуэтку «Оскара» – высшую награду в киномире. Чтобы получить эту награду, Одри нужно было обойти Аву Гарднер (выдвинута за роль в «Могамбо»), Дебору Керр («Отсюда вечность»), Мэгги Мак Намара («Голубая луна») и, очевидно, самой серьезной ее соперницей была Лесли Карон, выдвинутая за роль в фильме «Лили», который так восхищал Одри год назад и где играл человек, ныне ставший ее возлюбленным.

Она отметила это событие, выпив теплого шампанского, и в ту ночь не сомкнула глаз ни на минуту. Утром, сидя в комнате для совещаний в большом мягком кресле, Одри принимала журналистов и отвечала на вопросы. То, что они стремились узнать, касалось не искусства, а ее любовных отношений. «Мисс Хепберн улыбнулась, – сообщал один из репортеров, – и сказала, что на данный момент такие отсутствуют. Тем не менее она может сказать, что очень любит лошадей в центральном парке».

Одри не пропустила ни одного спектакля «Ундины», но это далось дорогой ценой. Она продолжала худеть, а врач осматривал ее после каждого представления. Она встретила известие о том, что ее «Ундина» получила «Тони», бродвейский вариант «Оскара», с бледной апатичной улыбкой. Она (или Мел) отвергала все приглашения в гости, и они вместе проводили уик-энды в клинике в Нью-Джерси. Но ее хозяева, студия «Парамаунт», хорошо помнили пословицу: «Куй железо, пока горячо». Студия со всей присущей ей беспощадностью объявила о том, что вслед за последним спектаклем «Ундины» начнутся съемки мюзикла с Дэнни Кеем. Но в конце мая 1954 года силы окончательно оставили Одри. «Я добросовестно пыталась выполнить свои обязательства, – говорила Одри журналистам. – Мне очень жаль, если я кого-то рассердила». Мюзикл с Дэнни Кеем так и не был снят.

Роберт Кларк, глава студии «Ассошиэйтед Бритиш», избрал этот неподходящий момент для поездки в Нью-Йорк. Он представил ей на выбор два сценария: комедию Грэма Грина и романтическую драму. Фильм нужно было снять до конца лета. «По контракту, – заметил Кларк, – право выбора остается за нами, но, – добавил он, – для нас важно, чтобы и Одри была счастлива».

Но счастливой Одри не была. У нее возобновились приступы астмы. К тому же мать противодействовала ее браку с Феррером. Это был один из тех немногих случаев, когда Одри и ее мать расстались в ссоре. И Одри с радостью ухватилась за совет врачей подышать свежим воздухом швейцарских Альп. Это устраивало и Мела Феррера. Было ли это им специально задумано или оказалось чистой случайностью, но он получил роль в итальянском фильме, который предполагалось снимать на Сицилии и в Риме. От Италии до Гстаада, где отдыхала Одри, было совсем недалеко. Бледная, худая, она поехала в Европу в полном одиночестве, не разрешив матери сопровождать ее. «Я хочу наслаждаться жизнью, а не превращаться в развалину», – сказала она с жалобной интонацией в голосе, покидая Нью-Йорк. В Гстаад Одри сделалась предметом поклонения и любопытства. Это было похоже на то, что происходило с ее героиней в «Римских каникулах». Видимо, от славы нигде нельзя укрыться. В витринах магазинов выставлялись ее портреты в рамках, словно она была членом королевский семьи. В местном кинотеатре демонстрировали «тот самый фильм». После нескольких дней вынужденного уединения в своей комнате и созерцания по сезону дождливой погоды за окном Одри почувствовала, что уже превратилась в развалину.