Одноглазый валет и короли-самоубийцы - [20]

Рейнард увидел, как английские лучники молча вышли вперед и сделали по первому выстрелу. Стрелы длиной в ярд обрушились на итальянцев, пробивая насквозь доспехи. Даже шлемы оказались недостаточной защитой от такого страшного оружия. Через несколько секунд итальянская пехота обратилась в бегство, в ужасе бросая бесполезные арбалеты.

Вот вам и дождь, испортивший луки англичан...

Вместо того чтобы раздвинуть ряды конницы и пропустить бегущую пехоту, кавалерия графа д'Аленсона бросилась вперед, топча собственных союзников. Рейнарду лишь с большим трудом удалось удержаться на склоне. Он услышал, как граф д'Аленсон крикнул:

— Убивайте мерзавцев, они мешают нам наступать...

Французские рыцари врубились в ряды запаниковавших итальянцев, оказавшихся зажатыми между своими союзниками и разящими английскими стрелами. Рейнард начал пробираться в сторону богемских знамен, реющих выше на склоне холма. Он нашел Слепого Джона, с нетерпением дожидавшегося возможности ввязаться в драку. Двое рыцарей, которые находились рядом с ним, приковали цепями сёдла своих лошадей к седлу короля-самоубийцы, чтобы вести его в бой.

— Как битва? — с жаром спросил король Джон.

Рейнард бросил взгляд на долину, где французская конница топтала собственную пехоту, в то время как английские стрелы косили и тех, и других, убивая арбалетчиков и вышибая рыцарей из седел. Если не считать одного слабого залпа из поврежденных арбалетов, англичане не понесли ни малейшего урона.

— Неплохо, — ответил Рейнард.

Если король Джон больше всего на свете хочет умереть в сражении, он вполне сможет осуществить свое желание сегодня.

— Превосходно! — заявил король Джон, обнажая меч.

Иметь слепого командира авангарда уже не казалось Рейнарду такой уж большой доблестью. Если бы король Богемии видел, что творилось в долине, возможно, он приказал бы французской армии отступить. Но сейчас об этом нечего было и думать. Командование перешло в руки графа д'Аленсона, который с превеликим удовольствием топтал собственных лучников — сомнительная тактика при любых обстоятельствах. Вряд ли таким способом можно вдохновить на бой остальные войска.

— Кто-нибудь видел моего знаменосца? — спросил Рейнард у немцев.

— Не я, — со смехом ответил слепой король. Остальные тоже его не видели.

Тем лучше. Рейнард уже понял: Эмбер снова оказалась права — французскую армию ожидает страшное поражение. Он надеялся, что его люди вернулись к своим очагам. Зачем им здесь умирать? Однако он у себя дома. Еще мальчишкой он играл в этой долине. Впрочем, учитывая реальное положение дел, он пожалел, что не послушался Эмбер. Рейнард оглянулся и увидел развевающуюся орифламму — священное красное знамя аббатства Святого Дэниса — знак того, что никто не имеет права просить пощады.

Не в силах больше ждать, король Джон приказал своим рыцарям выступить вперед. Запели трубы. Рейнард мрачно надел шлем и потуже затянул кожаный ремешок. У него не было копья, но это не имело никакого значения. Им предстояло не сражение, а абсолютно бездарная бойня. Никто даже не пытался организовать наступление или очистить дорогу для атакующей кавалерии. Опустив копья, немцы бросились вперед, знамена развевались у них над головами они топтали своих раненых и мертвых союзников. Кавалерия неслась навстречу смертоносным стрелам англичан.

Когда они спустились в разделявшую войска долину, Рейнард заметил мертвого графа д'Аленсона среди трупов столь презираемых им генуэзцев. Все они нашли смерть от стрел, выпущенных из больших луков. Граф д'Аленсон заявлял, что луки пригодны только для охоты.

Армия короля Филиппа превратилась в лишенную командиров толпу, причем задние ряды, не понимая, что происходит, продолжали напирать. Сам король Филипп остался далеко позади и не мог оценить ход сражения. Знамена короля Эдуарда стояли возле большой ветряной мельницы, на вершине холма, и вся масса французской тяжелой кавалерии продолжала атаковать мельницу — рассчитывая прорвать линию обороны. Оставалась лишь слабая надежда, что у англичан кончатся стрелы.

Сквозь узкую прорезь шлема Рейнард видел, как стрелы падают вокруг него, однако многие находили свою цель. Рыцари, низко опустив голову, прижимались к своим скакунам. Казалось, они мчатся сквозь настоящий дождь. Больше всего доставалось лошадям, поскольку они являлись самыми крупными целями. Демонстрируя куда больше разума, чем их всадники, раненые животные пытались уйти в сторону, вставали на дыбы или даже пятились назад, словно рассчитывали избежать попаданий смертоносных жал. Выше по склону некоторым рыцарям наконец удалось добраться до англичан, и они обменивались ударами с пешими врагами уже у самой мельницы.

Рейнард почувствовал острую боль. Опустив взгляд, он увидел, что из бедра торчит стрела, которая пробила два слоя брони, а ее острие застряло в деревянном седле. Им овладел ужас. Рейнард протянул руку, чтобы обломить древко, но в этот момент другая стрела со звоном ударила в шлем, едва не сорвав его с головы. Прорезь сместилась, и он уже не видел древка, но чувствовал: стрела все еще пришпиливает ногу к седлу. С легким удивлением Рейнард обнаружил, что нога больше не болит.