Одно воспоминание Флоры Бэнкс - [20]

— Замечательно, — ответил голос из комнаты, и передо мной появилась седая женщина в обтягивающем розовом платье и шарфе с леопардовым узором.

— О! — удивилась она. — Я думала, что придет Пейдж.

Мое сердце громко стучало. Я затаила дыхание и ждала, что меня попросят уйти.

— Я друг Дрейка, Флора, — сказала я после паузы. — Я подруга Пейдж.

— Что ж, ты ведь справишься, верно? Идем наверх.

— Вы тетя Дрейка? — решилась я спросить.

— Конечно, я его тетя, цветочек, — ответила женщина. — Кейт Эпперли. А это мой муж Джон. Уверена, он даже не подумал представиться, да?

Поднявшись по лестнице, я действительно оказалась на пороге спальни Дрейка.

Невероятно. Пейдж наверняка здесь бывала в отличие от меня. В этом я была уверена. Тетя и дядя Дрейка узнали бы меня, если бы я приходила. В эту комнату он привел бы меня, если бы я согласилась провести с ним ночь. В этой кровати мы бы спали. Это был бы наш дом.

Он сказал: «Эй, послушай, не хочешь сходить со мной куда-нибудь? Типа, прямо сейчас? Мы могли бы провести ночь вместе».

Я ответила: «Но моя мама…»

Самые глупые три слова, которые я могла сказать.

В комнате Дрейка был скошенный потолок и одно окно. Двуспальная кровать, комод и стойка для одежды с пустыми вешалками. Я вдохнула воздух, который выдохнул Дрейк перед отъездом. На столе лежали книги, на полу валялись футболки. Все было усеяно каким-то кусочками и обрывками бумаги. Пустой осталась только кровать: белое пуховое одеяло и две подушки лежали на голом матрасе. Если бы постельное белье еще не убрали, я полежала бы на кровати возлюбленного. Я уже не успевала вернуться к приезду родителей, но дома я рано или поздно оказалась бы.

Кейт посмотрела на меня.

— Я понимаю, — сказала она. — Ох уж эти современные молодые люди! Мне бы следовало проверить все перед его отъездом. Я предполагала, что он все за собой уберет. Глупо с моей стороны.

— Вау.

— Если бы Дрейк был девушкой, он был бы больше приучен к порядку. Ты бы никогда не уехала из дома, оставив все в таком виде, верно, цветочек? Пока мальчик здесь жил, вел себя куда приличнее. То есть он ставил тарелки в посудомоечную машину, не пропускал свою очередь готовить. И знаешь, мы все еще по нему скучаем. Пусть он и оставил нам эти неприятные напоминания.

— Я тоже по нему скучаю.

— Что ж, ты тут пока оглядись. Сложи кое-что, если хочешь. А потом возвращайся с парой коробок. Никаких крупных вещей нет. Это всего лишь барахло, с которым он не потрудился разобраться, прости за выражение.

— Я все сделаю, — пообещала я.

Женщина вышла, и я осталась наедине с вещами Дрейка.

Я подняла с пола футболку, вдохнула ее запах и сразу перенеслась обратно на пляж.

Он сказал: «Твоя мама. О боже! Прости. Это была ужасная идея. Правда. Я это… я… не хотел…»

«Она позвонит в полицию», — выдала я.

«Полиция. Господи, я идиот. Забудь, что я сказал».

Я все разрушила.

Я прижимала футболку к лицу. Так пах Дрейк тогда, на пляже. Я хотела только одного — до конца дней вдыхать этот запах.

Сначала я написала на руке: «Я в комнате Дрейка». Потом подобрала с пола все вещи, понюхала каждую. Сложила красную футболку и затолкала в сумку с продуктами. На комоде валялась всякая всячина: клочок бумаги с номером телефона, камешки, разложенные по размеру, тарелка с ракушками. Я прибралась, как меня попросила милая женщина, и набрала столько вещей, сколько смогла затолкать в свою сумку. Я взяла с собой все камешки и ракушки, забрала клочок бумаги.

Я собиралась вернуться за остальным. Просто приду с чемоданом и все унесу. И буду хранить эти вещи вечно. Они помогут мне ничего не забыть.

Я подошла к окну и выглянула на улицу. Я понимала, что вижу перед собой Пензанс, но панорама ни о чем мне не говорила. Я жила в Пензансе с детства, а этот город выглядел иначе. Я знала: из окна моей комнаты видны верхушки деревьев и верхние этажи зданий позади парка. Из окна я всегда видела одно и то же. Теперь передо мной расстилался прекрасный вид, а Пензнас был обыкновенным. Я смотрела на полоску океана слева, ряды домов, пальмы, освещенные ярким солнцем, сияющим на небе и красящим все в белый цвет. Дальше стояла церковь, похожая на Бэтмена.

Я вцепилась в подоконник. Я была не в Пензансе. Я уехала куда-то далеко. Это другой город. И я совершенно другая. Я не помнила, как добралась сюда.

Надпись на моей руке напоминала, что я в комнате Дрейка. Значило ли это, что я на Шпицбергене? Но это место совсем не выглядело холодным.

Я тихо стояла, стараясь понять, где я.

Дверь распахнулась, вошла седая женщина.

— С тобой все в порядке, цветочек? — спросила она. Я кивнула и сделала вид, что все хорошо, судорожно читая надписи на руках и пытаясь переориентироваться.

Глава 5

Я сидела за кухонным столом со смартфоном в руке. Родители должны были позвонить или написать, потому что уже стукнуло двадцать минут третьего. Если верить тому, что я прочла, самолет с ними на борту как раз приземлялся. Они улетали во Францию, потому что мой брат заболел, и вот теперь возвращались. Должно быть, брату стало лучше.

Дом выглядел безукоризненно. Любой, кто заглянул бы в него, поверил, что я была послушной чистюлей всю неделю. Я бы сама в это поверила, если бы не некоторые фотографии в моем телефоне, на которых было видно, насколько все было плохо. Теперь вокруг не осталось ни пятнышка. Полы я пропылесосила и протерла тряпкой, посуду вымыла и убрала. Весенний воздух, пропитанный ароматом всего того, что росло, расцветало и раскрывалось, пробирался в дом через открытую заднюю дверь.