Одно лето в Сахаре - [68]

В этот момент каид простер руки к горизонту, и все увидели на бледном западном небе тонкий и длинный рог нарождающегося месяца. Он выделялся с четкостью серебряной нити на совершенно чистом небосклоне цвета золота с зеленым налетом. Под ним мерцала маленькая звезда, блестящая, как глаз улыбающегося человека. Мы несколько минут любовались чудесным знамением окончания длительного поста. Дневное светило висело низко над горами, через мгновение тонкий нижний край диска скрылся, и постепенно солнце закатилось.

Каид, более озабоченный увиденным, чем нашим присутствием, покинул галерею со своими слугами, чтобы объявить о завершении рамадана в 1269 году хиджры. Его сын — подросток с нежным лицом, но уже с манерами взрослого человека — лег, не говоря ни слова, на ковер, чтобы провести ночь рядом с нами. Меня клонило ко сну; я слышал неясное пение, похожее на чтение печальных псалмов, которое доносилось из усыпальницы Теджини, наслаждался некоторое время блеском звезд над головой и, не дождавшись конца трапезы, заснул среди деревянных блюд и марджелей с молоком прямо за столом, который служил нам и постелью.

Айн-Махди, июль 1853 года

Первое впечатление сохранилось: Айн-Махди напоминает мне Авиньон. Мне трудно объяснить это, ведь вряд ли существует что-либо более различное, чем любое арабское селение и французский город; сходство, которое тем не менее я находил во внешнем облике двух городов, заключалось в линии ажурных укреплений, одинаково теплом, коричневом цвете, видных издалека памятниках, величественно возвышающихся над строениями. Я говорю о духовном родстве двух молчаливых характеров, о властности, готовой постоять за себя, о суровой святости. Сочетание особенностей крепости и аббатства вызывает в памяти образ средневекового феодального замка. Города эти производят сходное впечатление, и, возможно, сравнение, порожденное моей фантазией, даст тебе точное представление о реальности.

Айн-Махди расположен на небольшой возвышенности среди равнины и имеет форму эллипса. Некоторые находят, что он имеет форму «яйца страуса, разрезанного пополам вдоль». Фортификационные сооружения возведены замечательными мастерами и содержатся в прекрасном состоянии. Общая картина не поражает хаотическим нагромождением деталей и путаницей линий, пересекающихся под любым углом, что свойственно городам Сахары, а сохраняет правильность линий и вычерчивается прямыми углами, радующими глаз.

Сады во время осады вырубили, и зеленая шапка молодой поросли едва поднимается над оградой. Единственное уцелевшее дерево печально возвышается на пустынном огороженном участке. Руины и отсутствие зелени бедного ксура Эль-Утая, затерянного на бесплодной равнине между Эль-Кантарой и Бискрой, свидетельствуют о том, что здесь прокатилась война. Захватчики пощадили одну пальму, чтобы каждый знал, что на этом месте был оазис. В Айн-Махди сохранились два дерева — одно в северной, другое в южной части садов.

В Айн-Махди нет реки, но вдали, между городом и горой, еле видно белое каменное строение у местного источника. У ворот Баб-эс-Сакия ручей впадает в бассейн, откуда через два шлюза вода поступает в сады. Здесь, как и в Лагуате, есть распределитель вод со своими песочными часами, по которым весь город сверяет время.

Армия Абд аль-Кадира стояла лагерем приблизительно в километре от садов. До сих пор показывают место рядом с Айн-Махди, где стояла палатка эмира. Оно отмечено круглой каменной кладкой, применяемой для установки шатров в дуарах оседлых племен, этот фундамент свидетельствует о намерении эмира стоять до победного конца. Как ты знаешь, осада длилась девять месяцев. Город был прекрасно вооружен, снабжен всем необходимым и имел несколько колодцев; по приказу Теджини в крепости не осталось ни одного лишнего рта, ее защищали 350 лучших стрелков пустыни — все это сделало штурм невозможным. Утомленный орудийной пальбой, удрученный печальным зрелищем опустошенных садов и сухого русла перекрытого неприятелем ручья, Теджини предложил своему врагу положить конец распрям, встретившись в поединке. «Он увешан амулетами», — заявили тольба из лагеря Абд аль-Кадира, считая условия неравными, и дуэль не состоялась. Это была настоящая илиада; все закончилось грабительским договором, столь же вероломным, как троянский конь.

Эмир поклялся — было записано в договоре — совершить молитву в мечети Айн-Махди. Это тронуло мусульманского священника. После заключения соглашения и обмена клятвами на Коране о его исполнении Теджини удалился в Лагуат со своими женами и свитой. Абд аль-Кадир вошел в город, приказал разрушить его стены и отдал дома на разграбление, но отнесся с почтением к жилищу священнослужителя. Затем под давлением событий он удалился и почти сразу обратил свой меч, обесчещенный святотатственной войной, против нас. Все изложенные выше факты с исторической точки зрения незначительны, но не кажутся ли они тебе способными породить легенду?

Теджини умер четыре месяца назад, оставив сына-юношу и двенадцать дочерей; у него было пятнадцать лет мира, чтобы заново отстроить город и возвести укрепления.