Однажды я выберу тебя - [18]
«Боже…»
Тело внезапно проснулось. Такого не было уже несколько лет. Готовность. Ожидание. Звенящая смесь нервозности и жара.
Встревоженный, я отпрянул.
– Кто тебя послал?
Макс моргнул.
– Кто послал… Да никто. Я получил эту работу через доктора Фигероа из Вирджинии Мейсон…
– Чушь собачья, – выплюнул я. – Думаешь, я в это поверю? Сперва на собрании Анонимных наркоманов, теперь здесь? Сколько ты за мной следишь?
«Боже, как много знает этот парень? Помимо собраний Анонимных наркоманов? Об Аляске?»
Макс поднял руки.
– Успокойся. Я не следил за тобой.
– Это совпадение?
– Да, – проговорил он. – Еще десять минут назад тебя звали Скотт, и я думал, что мы больше никогда не встретимся.
Я отступил назад, размышляя.
– Не верю.
– Не хотелось бы тебя разочаровывать, но мне плевать, во что ты веришь.
Глаза мои вспыхнули.
– Сколько?
– Что?
– Сколько? Ты ведь хочешь денег, так давай с этим покончим. Сколько тебе нужно, чтобы уйти, не проронив ни слова? Знаю, ты подписал для отца соглашение о неразглашении, но боюсь, я не верю в юридическую сознательность членов группы Анонимных наркоманов.
– Просто невероятно, – прошипел Макс. – Не нужны мне твои деньги.
– Нет? Не я, так газетчики заплатят, так ведь? Как тебя зовут? Полное имя?
– Макс Кауфман. – Его губы изогнулись в кривой усмешке. – Первый.
– Если ты лжешь…
– Я не лгу, Скотт.
Он смотрел открыто. Твердо. Как человек, которому нечего скрывать. Но в его руках находилась вся моя жизнь. Я попытался спрятать читавшийся во взгляде неприкрытый страх, но Макс, похоже, его заметил. Плечи его опустились, и он вздохнул.
– Я не собираюсь тебя продавать, – проговорил он. – Богом клянусь. Я здесь, чтобы работать. Я понятия не имел, кто ты, а теперь, когда знаю, не скажу ни слова. Это твое дело.
Хотелось ему поверить, но я не знал как. Он и это прочел в моем взгляде.
– Это ведь ты предложил меня подвезти, – проговорил Макс. – Ты хотел услышать мою историю, и я тебе рассказал. – Он понизил голос. – Не стоило с тобой делиться.
«Я не ошибся. Я сделал ему больно».
Макс оказался не настолько бесчувственным, как я. Не созданным из камня и льда. Он был изменчив. Словно вода и пламя. Боль не лишала его жизни, а лишь подпитывала. Делала лучше. Сильнее. И он не выносил, когда кто-то – я – относился к этому легкомысленно. Он не стал бы использовать свою историю, чтобы сблизиться со мной ради денег. Я почти не знал этого парня, но это понимал. Чувствовал.
Я отступил и сделал небольшой круг внутри шкафа.
– Черт. Ненавижу подобное чувство.
– Сбит с толку? – Макс поднял голову и скрестил на груди руки, обтянутые веревками тонких мышц. – Посмотрим, что ты скажешь, когда сынок шефа засунет тебя в бельевой шкаф в первый же рабочий день.
Простое упоминание об отце, словно пощечина, привело меня в чувство.
– Верно. Отец – твой шеф, а я после него. Так что вполне могу тобой командовать.
– Сайлас…
– Мистер Марш, – бросил я. – И, если скажешь хоть слово, я быстренько натравлю на тебя весь юридический отдел.
– Да, понимаю, – глаза Макса потемнели от гнева. – Как скажете, мистер Марш. Мы закончили?
Я кивнул.
Он попытался протиснуться к выходу из шкафа. Но внутри было тесно, и он меня задел. Я ощутил его касание каждой клеточкой кожи. И даже сквозь одежду – его и мою – вновь почувствовал, как реагирует тело. Трещина во льду.
Макс замер, втянул воздух, и я взглянул ему в глаза. Темные и глубокие. Он с трудом сглотнул. Кадык дернулся. Не стоило так пристально смотреть. Но я не мог отвернуться. Я чувствовал, как в ямочке на горле бьется его сердце.
Я резко дернул головой, глядя куда угодно, только не на него. Я чувствовал, как Макс изучает меня, и знал, что он ничего не упустил. Ни реакции тела. Ни сбившегося дыхания.
– Увидимся позже, – наконец, проговорил он. – Сайлас.
Боже, мое имя в его устах звучало неуместно и в то же время идеально. Шипящее «с», произнесенное глубоким мужским полушепотом, сменилось легким «л».
Он протиснулся мимо меня и вышел, а я остался один в шкафу. Облокотился на полку, опустил голову на руку. Затем с приглушенным криком сбросил на пол стопку полотенец. И заметил, как сверкнула золотая нить в монограмме «ЭГМ».
Я резко втянул воздух. Опасно терять контроль. Так можно лишиться и всего остального. Я пригладил волосы и вышел из шкафа, чуть не столкнувшись с одной из папиных горничных.
– В шкафу полный бардак, – проговорил я. – Убери.
Не дожидаясь ответа, я пошел к отцу.
– Ну? Какого черта с тобой творится? – требовательно спросил он, держа газету в дрожащих руках.
– Нам нужно поговорить.
– Я понял. О чем?
Я открыл рот, намереваясь сказать, что следует уволить Макса Кауфмана. Немедленно.
– Сайлас, – предупреждающе бросил отец.
Даже слабый и прикованный к постели, он сверлил меня взглядом голубых глаз. Безжалостно холодных и неумолимых. Словно стылые воды Медного озера, куда он отправил меня на полгода в самый разгар зимы. Он отнял у меня все. Потому что я был неполноценным.
Я пододвинул стул к его кровати.
– Пап…
– Да?
– Я… сегодня я встречался со Стивеном Милтоном, – проговорил я. – И кое-чего опасаюсь.
ГЛАВА 5
«Черт возьми, что это было?»
Я быстро шагал в западное крыло поместья, к комнатам, где жили горничные и другой медперсонал. Дежурство возле Эдварда Марша начнется лишь утром в воскресенье.
