Однажды я тебя найду - [84]

Парочка неохотно покинула ресторан. Оставшись наедине с Джеймсом, Диана наградила его яростным взглядом.

– Хоть одно слово правды ты сказал мне, Джеймс? Когда-нибудь? О чем-нибудь? Хоть о чем-то?

– Ах, – он сложил руки на груди и вздохнул, – вижу, тебе успели промыть мозги, Диана. Твои новые друзья все обо мне рассказали, да?

– По крайней мере они назвали мне твое новое имя.

– Ну, у меня здесь несколько имен, я тебе говорил. А они какое назвали?

Она оставила вопрос без внимания.

– Ты с самого начала меня обманывал. Мои деньги были нужны тебе не для поддержки бизнеса и своих работников. Ты отдал их мафии, так? Ты бандит, Джеймс. Преступник до мозга костей. Мне рассказали о некоторых твоих деяниях. Ты мерзок. Отвратителен.

Он посмотрел на нее в упор.

– Вчера ты не считала меня таким уж отвратительным.

Последовавшая пощечина удивила обоих. Диана, тяжело дыша, отшатнулась, на щеке Джеймса проступил багровый отпечаток ладони с растопыренными пальцами.

Он покачал головой.

– Вот и правильно. Молодец, дорогая!

– Не смей меня так называть. И вообще, не смей ко мне больше обращаться. Не хочу тебя видеть, никогда. Кто ты, Джеймс? Что ты за чудовище? Чего ты хотел от меня? Ты и вправду надеялся, что я о тебе ничего не узнаю? Какой во всем этом был смысл?

Он пожал плечами.

– А разве во всем должен быть смысл? Да брось, Диана, наша встреча нас обоих сбила с толку, и ничего удивительного, что между нами вновь вспыхнули чувства. Мы оба им поддались. И ты не в меньшей степени, чем я. Согласись, я тоже был тебе нужен. Ведь это не я звонил тебе сегодня в час ночи. И вчера посреди бела дня я не тащил тебя силком в постель. Разве я виноват, что у тебя несчастный брак?

Диана едва сдержалась, чтобы не дать ему еще одну пощечину.

– Не смей говорить о моем браке! Дугласу ты в подметки не годишься. Он прекрасный, порядочный человек. Не убийца.

Джеймс снова вздохнул.

– Я уже говорил: у меня не было выбора, этот доктор…

Диана резко ткнула указательным пальцем ему в грудь. Она прекрасно видела, что на них с интересом косятся бизнесмены за другим столиком. Ссора между любовниками. Кто бы ожидал от англичан таких страстей?

– Я сейчас не о том несчастном, которого ты застрелил в спину. Хотя, раз уж мы затронули эту тему, скажи, что стало с его матерью? А, Джеймс? Ты ведь убил и ее? Ведь так?

Помедлив самую малость, он кивнул.

– Да. Думаю, ты не поймешь почему.

– А вот здесь ты прав. Не пойму, сколько бы оправданий ты ни выдумал своим подлым поступкам. Скажи мне, Джеймс, скольких еще людей ты убил? Счет уже перевалил на двузначные цифры?

Он поднял вверх руки.

– Прости, Диана. Согласен, признания идут душе на пользу, но всему есть предел.

– Душе? Ты это о чем? У тебя нет души.

Он на мгновение задумался.

– Согласен. По крайней мере здесь наши мнения сошлись. К этому выводу я пришел уже давно, очень давно. До того, как мы с тобой встретились. Я имею в виду нашу самую первую встречу.

Диана схватила сумочку и бросила в нее письмо Элен.

– Больше не могу тебя видеть. Не могу находиться рядом с тобой и дышать одним воздухом. Мне тошно от тебя. Только один последний вопрос.

– Если это насчет денег, я…

Она горько усмехнулась.

– Расслабься, Джеймс. Я не рассчитываю получить назад ни единого сантима.

Глаза вновь защипало, но невероятным усилием воли она заставила себя сдержать слезы.

– Когда мы встретились впервые – до войны – и поженились, ты любил меня хоть немножко? Или я оказалась несчастной богатой девочкой, которая была нужна тебе из-за денег своего отца? Скажи правду, Джеймс. Хоть раз в своей поганой жизни попытайся сказать правду.

Он кивнул.

– Хорошо. Предположим, в этом я должен тебе признаться.

Он зажмурился и надолго замолчал. Диана решила, что он опять играет в свои игры, однако едва она собралась уйти, как он вновь открыл глаза.

– Сначала я тебя не любил, – холодно сказал Джеймс. – Ты совершенно права. Я рассматривал тебя как возможность. Не будь у тебя богатого отца, я ни за что не стал бы ухаживать за тобой так… настойчиво. Погоди! – Он схватил ее за руку, она отвернулась, чтобы не показывать боль, которую невозможно скрыть. – Погоди, Диана. Я еще не закончил. Когда я приехал к вам после Дюнкерка, возникло… не знаю… что-то совершенно иное. Чего со мной никогда не случалось. Я ведь только что согласился с тобой, что души у меня нет. И, наверное, с самого рождения. А тогда, в то лето, буквально на мгновение я в этом усомнился. Казалось, внутри зажегся огонь. Потом меня сбили, и это чувство – чем бы оно ни было – постепенно исчезло. Если бы мы не разлучились… знаешь, я действительно думаю иногда, что мой путь мог бы быть совсем иным. Благодаря тебе, Диана.

Он отпустил ее руку и едва заметно пожал плечами.

– Боюсь, больше мне нечего сказать.

Внезапно она протянула руку, и он, недолго думая, пожал ее. По неведомой причине сейчас это казалось самым естественным действием.

– До свидания, Джеймс.

– До свидания, Диана.

Дойдя до вращающихся дверей, ведущих на улицу, она не сдержалась и посмотрела назад.

Он занял ее стул и, покачиваясь взад-вперед, в задумчивости изучал потолок. Потом вдруг, словно почувствовав на себе ее взгляд, обернулся. Лицо не выражало никаких эмоций. Мгновение спустя он махнул рукой, скорее отпуская ее, чем прощаясь.