Однажды я тебя найду - [7]

Иногда на занятиях, глядя в упор на преподавателя, Диана ловила себя на мысли: «Я тоже могла бы читать лекции. И кстати, делала бы это лучше вас». Ей рисовалось будущее становление ученого. Она будет оттачивать знания в великолепных библиотеках колледжа и на лекциях, обмениваться опытом с величайшими умами на Земле. Ее глубокие сочинения и новаторские труды получат признание в академических кругах. А когда она упокоится с миром в стенах своего кабинета (смерть застигнет ее за работой и в очень преклонном возрасте), то найдутся люди, которые предложат назвать в ее честь колледж…

В этих фантазиях не оставалось места ни для мужа, ни вообще для мужчины, а уж тем более для потомства. Поэтому Диана не понимала, откуда в самые неожиданные моменты ее вдруг обуревало неистовое желание иметь детей – столько, сколько в состоянии породить чрево. Жгучая страсть могла нахлынуть внезапно и поглотить целиком и полностью. Первобытный и сильный инстинкт завладевал чувствами и порой на долгие мгновения лишал ее способности связно мыслить.

Но опять же во всех этих переживаниях, которые Диана с усмешкой называла про себя «мои атавистические припадки», не было мужского присутствия. Ни разу даже отдаленно не возник хотя бы смутный образ мужчины, который понадобится, чтобы провернуть это дело. Когда яркое пламя страсти к материнству постепенно угасало, Диана едва ли не конфузилась.

– Когда это завладевает мной, – поделилась она с подружкой, – я чувствую себя великой огненной богиней, обладающей властью порождать жизнь без чьей-либо помощи. А потом волшебство пропадает и все это кажется невероятной глупостью.

Но была и третья Диана: та, что ее больше всего огорчала и о которой она не решалась рассказать ни единой душе. Сладострастная, чувственная и трепещущая от сексуального любопытства. Щеки наливались краской, гулко стучало сердце – она порой сама поражалась безрассудству и животной похоти той Дианы, предающейся темным фантазиям. Мысленные образы, от которых захватывало дух, всплывали перед глазами не в те моменты, когда была возможность воплотить их в жизнь – на балу в колледже или на свидании со старшекурсником, – а лишь позже, в темноте и уединении спальни. Только тогда Дианой овладевала жажда сексуального опыта, который пока был ей недоступен. Или, если точнее, в котором она пока сама себе отказывала.

Глава 7

В школе Джеймс Блэкуэлл вел себя как типичный стипендиат. В одиннадцать лет он выиграл конкурс сочинений среди младших школьников на приз мэра Хакни, и из убогой начальной школы на Далстон-лейн его перевели в среднее звено лицея Стоунз на Гарнфорд-сквер в Уайтчепеле на полную социальную стипендию.

Основанный в конце шестнадцатого века, через несколько лет после Непобедимой армады, профессиональный лицей Стоунз к веку двадцатому для ист-эндских мальчишек стал лестницей на пути из самой экономически неразвитой и социально неблагополучной части Лондона. Способным преодолеть учебные трудности Стоунз давал шанс выбраться из ямы. А Джеймсу Блэкуэллу выбраться очень хотелось. От отца в памяти осталось смутное воспоминание: углекоп помахал им с матерью ручкой, когда Джеймсу исполнилось всего пять лет. Мать любила сына без памяти. Она служила билетершей в «Уайтчепел Одеон» и тайком пускала Джеймса в зал – сначала на немые ленты, а затем и на звуковое кино. Пожалуй, этот пустяк был единственной радостью в его детстве. Жалованья билетерши едва хватало на одежду и еду для них двоих.

Нищенское существование сына мать компенсировала тем, что нахваливала его без устали.

– Перед тобой открыты все дороги, Джимми, – уверенно сказала она однажды, собирая его в школу. – Ты умен и красив, и вообще самый лучший мальчик. Станешь премьер-министром или ученым… или кинозвездой… Ты особенный, Джеймс. Это правда. Вот увидишь, однажды ты поразишь этот мир. Удивишь всех. И самые прекрасные девушки – даже принцессы – отдадут все на свете, лишь бы ты взял их в жены. Попомни мои слова.

Джеймс ей верил. Почему бы и нет? Но он также знал: бо́льшая часть из того, что он с открытым ртом наблюдал на сверкающем экране «Одеона», было восхитительной фантазией. Понемногу он понял, что кинохроника гораздо точнее отображала реальность, с какого боку ни посмотри. Запечатленные в ней кадры шикарных премьерных показов, вечеринок и светских раутов манили и соблазняли, и происходило все это в нескольких милях от обшарпанной киношки, где сидел Джеймс, – в Уэст-Энде.

К шестнадцати годам Джеймс Блэкуэлл все для себя решил. Составил план, как пробраться в мир изобилия, бьющий ключом в часе ходьбы от его убогого квартала.

Однако туда он не придет и не приедет.

Он туда прилетит!

Глава 8

– Место в Крануэлле? Это вряд ли, Блэкуэлл, – пробормотал директор, наливая в бокал шерри из буфета в своем кабинете. – Я так понимаю, ребята из Королевских ВВС, прежде чем поступить на службу, сами оплачивают учебные полеты. Крануэлл для них нечто вроде частного пансиона. Очень сомневаюсь, что у них есть места. Хотя проверю, конечно.

Пригубив шерри, он добавил:

– А все-таки, зачем вам ВВС? Ни истории, ни сложившихся полковых традиций… Почему, как вы думаете, их относят к младшему роду вооруженных сил? Потому что они таковыми и являются. У меня есть кое-какие связи среди гвардейцев. Я мог бы…