Однажды я разлюблю - [24]

Имоджин никогда не любила по-настоящему. Когда-то ей казалось, что она любит Скотта. Но, когда он, узнав о ее болезни, тут же с ней расстался, это, как ни странно, не разбило ее сердце.

Она восхищалась Тьерри и была ему бесконечно благодарна за все, что он делает для нее и их ребенка.

Он не только формально подписал брачный контракт, но проявлял искреннее внимание к ней, стараясь создать максимум удобств. Они всегда вместе обедали, иногда совершали вечерние прогулки. Но вместо спокойствия она ощущала растущее беспокойство.

Физически Имоджин чувствовала себя гораздо лучше, чем раньше. Сейчас ее нервировала не шикарная обстановка замка или присутствие мадам Жирар. Она вынуждена была признаться себе в том, что ее беспокоило растущее чувство к Тьерри.

Ей не хотелось его гостеприимства. Она раздражалась всякий раз, когда Тьерри пропускал ее вперед, отодвигал стул или предупредительно поддерживал ее под руку. Он был внимательным и заботливым, но они отдалялись друг от друга.

Ей же хотелось его ласк и прикосновений, пусть не любви, нет, как пыталась уверить себя она, но интимной близости.

В те незабываемые две недели в Париже, когда они любили друг друга каждую ночь, Имоджин смело смотрела в будущее. Его близость помогала ей преодолеть страх надвигающейся катастрофы. И сейчас ей очень не хватало его присутствия в ее спальне.

Почему он так быстро к ней охладел? Из-за ее болезни? Из-за беременности? Или по какой-то другой причине?

Легкий ветерок ласкал ее обнаженные руки, напоминая нежные прикосновения Тьерри. Он разбудил в Имоджин женщину. Она жаждала любви.

Имоджин решительно направилась к смежной двери, соединявшей ее комнату со спальней Тьерри. Она пока еще не умерла.

Тьерри стягивал рубашку, когда услышал стук в дверь, донесшийся со стороны спальни Имоджин. Со времени их приезда в замок он старался игнорировать эту дверь, чтобы не совершать опрометчивых поступков. Но мысль о той, которая спала всего в нескольких метрах от него, не давала Тьерри покоя. Он боялся, что не справится со своими чувствами.

Вот и сейчас он быстро застегнул рубашку, заметив, как дрожат его руки.

– Тьерри?

Он быстро обернулся, увидев стоящую в двери Имоджин с распущенными волосами и в тонкой ночной сорочке, сквозь которую виднелись контуры ее стройного тела.

У Тьерри все внутри сжалось, а сердце бешено заколотилось.

– С тобой все в порядке? – Он было бросился к ней навстречу, но тут же резко остановился. Он должен соблюдать дистанцию. Ночная рубашка чересчур много открывала его взгляду. Бутоны сосков натягивали тонкую ткань, и Тьерри ощутил покалывание в ладонях, вспоминая, как эти соски наливались и твердели от его ласк и поцелуев.

Его взгляд невольно скользнул ниже, к темному треугольнику между бедер. Тьерри задрожал, представив Имоджин обнаженной в постели, его член затвердел, как камень, на лбу выступили капельки пота, а в горле пересохло.

– Что случилось? – хрипло спросил он. – Тебе нужен доктор?

Она отрицательно покачала головой, а Тьерри завороженно наблюдал за ее темными локонами, рассыпавшимися по налившимся грудям от движения. Он знал, какое наслаждение доставляет мужчине тело Имоджин. А сейчас он понял, какие муки можно испытывать после долгого воздержания.

Тьерри никогда раньше не работал с таким рвением, как после свадьбы. Работа отвлекала его от крамольных мыслей о желании близости с женой.

– Нет, я здорова, – сказала Имоджин, – я просто хотела поговорить.

– Поговорить? – переспросил Тьерри, с трудом сдерживаясь, чтобы не заключить ее в объятия. Интимная беседа с полуодетой Имоджин в его спальне было последнее, что ему нужно. – А нельзя подождать до завтра?

Имоджин опять качнула головой, и у Тьерри перехватило дыхание при виде ее заколыхавшихся грудей.

Тьерри твердо напомнил себе, что Имоджин входит в категорию его «обязанностей». Он несет ответственность за нее и их ребенка. Раньше он жил только ради собственного удовольствия. Сейчас нужно контролировать свои чувства, быть сдержанным и целеустремленным. Ему не нравилось, что эмоции брали верх при мыслях об Имоджин как о женщине.

– Сейчас не очень подходящее время для разговора, Имоджин. Уже довольно поздно. – Увидев, как она застыла, Тьерри внутренне выругал себя за резкость.

Он засунул руки в карманы брюк, будто это могло отбить желание прикоснуться к ней.

– Что тебя беспокоит? Бабушка? Знаю, она на первых порах может подавлять, но, по-моему, ты ей понравилась.

– Откуда ты это знаешь?

– Ты говоришь то, что думаешь. Она не выносит лицемерия. Бабушка тебя чем-то оскорбила?

– Нет, мне она тоже понравилась, хотя и заставила меня почувствовать себя замарашкой.

– Никто и не ожидает, что ты будешь все время наряжаться. – Образ Имоджин в обтягивающем алом платье и на шпильках до сих пор стоял у Тьерри перед глазами, лишая его сна и покоя. Кроме того, ему нравилось видеть ее в джинсах, обтягивающих ее длинные, стройные ноги…

– Тем не менее, – прервала ход его мыслей Имоджин. В ее глазах газели промелькнуло что-то похожее на боль. – Я чувствую себя обманщицей, когда мадам Жирар строит планы относительно моего будущего.