Однажды все закончилось - [31]

— Спокойно ребята, я не кусаюсь — поспешил я успокоить встревоженных хозяев.

— Мы тоже — сказал здоровяк и тут же поспешил добавить — не кусаемся.

— Вы не против, если я войду?

— Ты здоров? — спросила девушка.

— Абсолютно! — ответил я.

— Тогда мы не против — сказал парень и опуская биту на пол добавил. — Только не целься в нас этой штукой.

Я собрался забраться в комнату, через окно, но странное чувство, как будто кто-то смотрит мне в спину, заставило меня обернуться и посмотреть на аптеку, напротив, рядом с которой Хмурый делал остановку. Из-за стеклянной двери аптеки на меня смотрела Алена. Временное облегчение, появившееся внутри, после удачного отказа поучаствовать в пиршестве каннибалов, сменилось тяжелым чувством тревоги.

Что есть силы, махнув рукой, вложив в этот жест свое пожелание того, чтобы Алена скрылась с глаз долой, я понадеялся на то, что она все поймет и спрячется так, чтобы ее не увидели и не учуяли, но было поздно. Людоеды, которые отстали от основной группы из-за того, что несли раненного товарища, тоже увидели Алену и с ликующими криками, бросив на асфальт подстреленного бедолагу, кинулись к аптеке. Алена скрылась из виду. Еще оставалась надежда, что внутри найдется помещение, в котором можно запереться, но в то, что ей удастся спастись, я не верил.

Увидев возросшую активность кинувшихся к аптеке людоедов, ушедшие вперед начали возвращаться обратно. Большинство из них были одеты в строительную спецодежду. Зеленые и черные с оранжевыми вставками, куртки монтажников, ботинки, а у двоих на голове красовались каски.

Я несколько раз выстрелил в толпу, собирающуюся возле аптеки, случайно попал одному людоеду в бедро, но это не испугало их, они не особо обратили внимания на упавшего и взвывшего от боли товарища. Добыча находилась так близко, что их ничего больше не интересовало.

Не думая, что делаю, перебравшись через ограждение балкона, я спрыгнул вниз. На мое счастье приземлиться удалось, ничего себе не сломав. В голове не осталось не единой мысли. Один глаз ловил то, что происходило возле аптеки, а второй зафиксировался на оброненном рожке с патронами.

В это время, ворвавшись в аптеку, людоеды, всего через пять секунд выволокли Алену на улицу. Она извивалась, пытаясь вырваться из тянущих ее рук, кричала, чтобы они оставили ее в покое, но это не давало никакого результата. Переключив автомат на короткие очереди, я нажал на спуск, целясь левее Алены. Один людоед без движения повалился на землю, еще двое упав на колени, начали на корточках ползать по асфальту, скуля от боли.

Тут же в мою сторону кинулись пятеро самых резвых и бесстрашных членов группы. Когда между нами оставалось пятнадцать шагов, я нажал на курок и не отпускал его, пока вместо выстрелов не прозвучал щелчок. Все пятеро упали и остались лежать на проезжей части. Двое успели подбежать почти вплотную. Пришлось сделать несколько шагов назад и поблагодарить судьбу, за то, что хватило патронов.

Подняв полный рожок, я отстегнул пустой и перезарядил автомат. В это время возле аптеки разворачивался необычный сценарий. Несколько людоедов попытались наброситься на Алену, но самый агрессивный из всей группы отогнал от нее всех желающих перекусить и начал сосредоточенно обнюхивать свою жертву. Стая остановилась в нерешительности. Кто-то смотрел в мою сторону, не делая при этом попыток приблизиться. Кто-то продолжал настаивать на том, чтобы начать обед но, нарываясь на предупредительное рычание, обнюхивающего Алену людоеда, отскакивал в сторону.

Я замер на месте. Если начать палить по ним, то можно задеть Алену. Есть ее они пока не станут, а подходить слишком близко опасно. Закончив обнюхивать жертву, людоед поднял ее как пушинку и, перекинув через плечо, быстро пошел по направлению к строившемуся неподалеку зданию жилого комплекса. Его сотоварищи, бросая недобрые взгляды в мою сторону, двинулись следом. Подбирать приглушенно скуливших раненных никто не стал.

Людоеды скрылись за забором, ограждающим строительную площадку, а я, стоя посреди пустой проезжей части, в нерешительности огляделся по сторонам. Времени на раздумье и планирование не было. Неизвестно какие планы они вынашивали в отношении Алены. Ждать помощи не приходилось. С грустью, глядя на знак говорящий о том, что до Москвы тысяча пятьсот километров, указывающий в сторону выезда из этого ада, я пошел по направлению к стройке.

Можно было отправиться вслед за укатившей без нас маршруткой, надеясь выбраться из города не пожеванным и здоровым, но я чувствовал свою ответственность за судьбу Алены. Не знаю почему. Не уверен, что стал бы предпринимать подобные действия в отношении Маши, если бы она осталась с нами и оказалась на месте моей одноклассницы. Просто посчитал бы, что для жены все закончилось, и отправился своей дорогой. Возможно, все это нашептывала мне обида на мою супругу, за неверие в мою способность ее защитить, за то, что бросила и укатила неизвестно с кем. Шепот этой обиды был таким четким и злобным, что я всем своим существом решил, что сделал бы именно так.

Ужасаясь расхождения своих мыслей с теми идеалами, о которых с самого детства говорили мне «правильные» книги и фильмы, я подкрался к забору и посмотрел на стройплощадку, через промежуток между огораживающими ее досками. Там, людоед, заявивший свои безраздельные права на Алену, затолкал девушку в единственный незакрытый дверной проем, строящегося здания, и начал отгонять всех остальных от входа.