Однажды в Птопае - [27]

   У Артура с Фокой довольно сложные отношения. Ибо Фока имеет собственное мнение и смеет его высказывать и даже (всегда не вовремя) предпринимает некоторые самостоятельные действия. Формально Фока всё ещё принадлежал Уильяму Кэрроу, а не Артуру и соответственно он подчинялся отцу, а не сыну. А Уильям пока что не торопится передаривать скутер своему чаду. Каждое утро старший Кэрроу приходил в маленький ангар Фоки и читал ему длинную нотацию о том, как бесценна жизнь молодого хозяина, и как важно сохранить его драгоценное здоровье, физическую целостность и моральное равновесие! И каждый раз, когда двадцати восьмилетний молодой человек, почитающий себя взрослым и свободным в поступках, выезжал на скутере куда-нибудь из родительского дома, начиналась жуткая канитель, состоящая из длинных препирательств с машиной и выяснений чего можно, а чего нельзя ему делать! Понятно, почему лошади нравятся Артуру больше. Жалко, что простолюдины не ездят на лошадях, а предпочитают маленькие компактные машинки с электроприводами вроде скутеров или ещё эти ... велики.

   --- Будешь сегодня возникать, заменю на велик! --- Пригрозил Артур Фоке, едва гаражные ворота отъехали в сторону и дневной свет широкой полосой лёг на пол и стены ангара.

   --- Здравствуйте, молодой господин, --- равнодушно откликнулся Фока. --- Передвижение на устройстве типа велосипед имеет значительные ограничения по скорости...

   Молодой господин прошёл внутрь и щёлкнул пальцами по раме. --- Зато он молчит!

   --- Предполагается прикладывание физических усилий... особенно при подъёме...,--- продолжал Фока.

   --- Ладно, понял, не нуди, --- Артур перекинул ногу через седло скутера, снял висевший на руле шлем.

   --- Шлем.

   --- Хай.

   --- Наколенники...

   --- Хай, хай.

   --- Ваш пульс, температура, --- напомнил Фока. С зубовным скрежетом Артур придавил запястье к датчику. Больному или взволнованному мальчику категорически запрещалось самостоятельно управлять скутером!

   --- Ваш пульс учащён чуть больше нормы.

   Молодой господин передышал усиливающуюся злость и ехидно спросил. --- И кто же в этом виноват?!

   Из ворот усадьбы Артур Кэрроу, выехал за полтора часа до полудня. Проехав по дороге, ведущей к дворцовому комплексу чуть меньше километра, он свернул на серпантин и по нему вернулся назад в сторону усадьбы, только ниже неё. Проносясь на скутере, под почти вертикальным склоном с родимым домом наверху, Артур поднял прозрачное забрало шлема, задрал голову и пронзительно засвистел. Из ползучника тучей взвились возмущённые скворцы.

   --- А как вы мне спать не давали! --- Мстительно напомнил хохочущий молодец гомонящей птичьей ватаге.

   Он спустился вниз ещё на одно кольцо серпантина и там перебрался на мост, ведущий на Валун.

   С автострады моста он съехал в двенадцать пятнадцать и ещё через двадцать минут на "полных парусах" въехал в северные ворота "Луны".

   Шесть сквозных ворот Луны открыты день и ночь, ибо если эльфам и запрещено без серьёзных причин покидать стены гетто, то люди могли ходить туда-сюда через него в любое время суток. Дабы не утруждать человеческие ноги обходом эльфийского гетто при перемещении по холму с одного склона на другой.

   Прекрасный дом братьев Эксу Стэри, каменные плиты двора, арочные входы в расширенные и изменённые пространства - всё было окрашено в однообразный грязно-серый траурный цвет. Артур, онемевший от удивления, слез со скутера, и некоторое время топтался, не решаясь войти. Его хорошее настроение, вызванное бодрящей ездой, развеялось в прах. "Кто умер?" --- Гадал он. "Моран? Лукан?"

   Лукан совсем ещё молодой - на эльфийский возраст чуть младше Артура.

   На веранду вышла Оливия Кас Стэри - жена Лукана тоже вся в сером и махнула ему рукой.

   --- Жди, --- приказал Артур Фоке и сгорбленный в предчувствие страшного горя поплёлся к ступеням.

   Оливия не плакала. Эльфы не умеют плакать. Они источают боль -- ощущение не для слабых. Кто хоть раз сопереживал эльфу, тот знает как это невыносимо!

   По мере приближения к женщине, молодого Кэрроу трясло всё сильней. На подгибающихся ногах он поднялся на ступени и встал напротив Оливии. Спросил --- Кто?

   Эльфийка с каменным лицом беззвучно разомкнула губы, и по их артикуляции Артур прочитал "Лу-к-кан".

   Они обнялись.

   --- Его пытали, --- Всё так же внешне спокойно проговорила Оливия в плечо Артуру. Он покачивал её на своей груди как ребёнка.

   --- Забрали из дома? --- Спросил Кэрроу.

   --- Нет... Он вышел ночью за пределы гетто.

   --- Зачем?!

   --- Не знаю....

   Теперь можно было не спрашивать, почему Круф отказывался есть. И так было понятно, что пёс оплакивал своего создателя. Одной рукой Артур с трудом открыл тяжёлую дубовую дверь и завёл Оливию внутрь дома.

   * * *

   В восточной части дворца есть зал закрытый на ключ. Ключ на длинной цепочке королева Элишия носит под платьем. Дубликата к нему не имеется. Двери зала запираются с тех самых пор, когда в него, предварительно разобрав две стены - внешнюю и внутреннюю, втащили, а вернее вволокли шкуру Закарии. Стены естественно заложили и даже усилили двойной кладкой. Теперь, приблизительно два раза в неделю, её Величество собственной рукой отмыкает замок и входит в зал.