Однажды в полночь - [12]

За прошедшие годы у Томми состоялось огромное количество разговоров с этой медалью. Иногда она просто размышляла вслух, иногда рассказывала ей, что случилось за день. Каждый раз медаль выслушивала ее с любовью, с сожалением и сентиментальностью. Правда, в глубине души Томми понимала, что в жизни такое маловероятно. Однако что плохого в том, чтобы хоть раз сложить с себя бремя собственного прагматизма? Это было как отпущение грехов. Вернее, одного из ее очень немногочисленных грехов.

– Спасибо, что выслушал… – вздохнула она, – … папа.

Не имеет значения, сколько раз Томми произносила это слово. Она никогда не чувствовала, что имеет на это право.

У цыган, если это настоящие цыгане, вся жизнь на колесах. Поэтому их табор не всегда можно было застать на подступах к Пеннироял-Грин. Они были как ртуть, могли появляться то в одном, то в другом месте. Однако Джонатан все-таки высмотрел в отдалении дым костров и, посопротивлявшись для вида, решил все-таки исполнить желание Вайолет до его возвращения в Лондон. На следующее утро сестру упаковали, как венецианское стекло, и перенесли в коляску с мягким ходом, запряженную четверкой, которую пустили идти с величайшей осторожностью, как будто сами лошади страдали от артрита и частичного паралича.

Это было жутко долгое путешествие. Во всяком случае, на взгляд Джонатана.

Услышав стук колес, Леонора Херон вышла из своего шатра, вытирая руки о фартук, приветливо улыбнулась и вежливо присела.

Ее дочь, страстно желавшая казаться шлюхой, если такое можно сказать о цыганке, выглядывала из-за спины матери. Огромные, круглые, как луна в период сбора урожая, глаза открылись еще шире. Обычно надутые губы сложились в похотливую улыбку, и она принялась наматывать на палец прядь черных кудрявых волос.

Джонатан старательно избегал ее взгляда.

– Давай погадаю, братец, – сказала она и вынула колоду карт таро, чтобы прочесть ему будущее.

– Я просто провожаю сюда сестру. Поэтому, если не трудно, стреляй глазами в другую сторону.

– Джонатан! – возмутилась Вайолет.

– Марта! – одернула дочь Леонора Херон.

– Мы вот для чего приехали сегодня, миссис Херон: не могли бы вы погадать на чайной заварке для графини? – обратился он напрямик к цыганке.

– С удовольствием. – Миссис Херон жестом пригласила их в шатер.

Внутри посетителей окружило облако чистого, острого аромата трав. Цыганка захлопотала и нашла для Вайолет подходящий стул, на котором помогла ей устроиться.

Потом она заварила в чашке чай, который попробовала Вайолет. Цыганка забрала чашку, покрутила ее, осторожно вылила остатки чая на блюдце и принялась внимательно разглядывать узор, который сложился из чаинок, опустившихся на дно.

– Я вижу, что из листьев сложилась арфа. Это означает гармонию и счастье. – Леонора подняла голову и улыбнулась. – Мне приятно сказать это.

– Она будет разбивать сердца, – неожиданно во весь голос заявила Марта. Девочка стояла в задней части шатра, сложив руки на груди таким образом, что бюст у нее поднялся чуть ли не до ключиц.

Вайолет резко развернулась к ней.

– Она? Вы думаете, что у меня будет дочь? Я беременна девочкой?

Марта дернула плечом.

Лицо Вайолет зарделось от удовольствия. Джонатан наслаждался ее видом. Потом, что было весьма предсказуемо, сестра взглянула на него с выражением: «Я же говорила!»

– Она будет разбивать сердца, – повторила Марта, как в трансе. Но она была в себе. Просто наслаждалась тем, как воспринимается ее предсказание. А между тем своими огромными, круглыми глазами внимательно оглядывала Джонатана с ног до головы и так дотошно, что он не мог не обратить на это внимания. Заметив его реакцию, она жеманно провела кончиком языка по губам.

Джонатан приготовился ответить ей свирепым взглядом, но его хватило лишь на то, чтобы нахмуриться, и он снова повернулся к Вайолет.

– Ну что ж. – Сестра переварила сообщение. – Весьма достоверно, правда ведь? Разбивать сердца! Редмонды только этим и занимаются.

– Что-то я не помню, чтобы ты до замужества разбила много сердец, взяла их в плен и запугала без меры.

– Т-ш-ш, – невозмутимо остановила она его. – Это все, что вы видели миссис Херон?

Тут Марта неожиданно бросилась к Джонатану. Потом он был полон досады, потому что Вайолет стала воспроизводить эту сцену, к вящему удовольствию и веселью брата Майлса и своего мужа-графа, показывая, как Джонатан прикрывал лицо руками. Можно было подумать, что он пытался защититься от взгляда цыганки, который проникал ему в душу.

– Ты… Дети повсюду. – В голосе Марты звучало изумление. А потом она описала руками огромный круг, как будто слово «повсюду» было не настолько устрашающим само по себе.

Джонатан медленно повернулся к сестре и послал ей испепеляющий взгляд, словно говоря: «А ты не верила!»

– Она ничем нам не поможет в любом случае. Вернемся?

– Подожди, Джонатан. – Вайолет была не совсем удовлетворена. – Дай поговорить. Сколько детей, Марта?

– Может, десять. Может, сто. – Девушка безразлично пожала плечами.

Он закатил глаза.

– Ты вообще-то считать умеешь?

– Марта, сколько это? – Вайолет показала ей десять пальцев. – У него будет столько детей? Или, может, вот столько? – Она выбросила десять пальцев еще раз.