Однажды в морге - [5]

Звонок в дверь заставил подпрыгнуть нас обоих. Я открываю дверь и вижу Лидку, в стильной юбчонке и кофте.

- Валька, я готова.

А вот я нет. В трусах и майке,

- Лидочка, я сейчас. Ты заходи. Извини, я еще не одет.

- Ничего, ты очень прелестно выглядишь.

Моя домашняя тварь стоит в дверях гостиной и укоризненно смотрит на Лидку.

- Пошла вон, гости пришли, а ты..., - цыкаю на нее

Кошка нехотя идет в спальню.

- Она меня не любит, - замечает Лидка.

- Кто же тебя такую сексуально озабоченную полюбит...

Острый кулачек попал мне точно между ребер, я подпрыгнул.

- Поосторожней, больно же, а то при вскрытии обнаружат, что меня перед изнасилованием, сначала избили.

Опять удар по ребрам.

- Не возись, пошли, чего с тебя взять то...

Я быстро одеваю рубаху и брюки.

- Готов.

Кафе "Рассвет" не соответствовало названию, это скорее был закат. Везде полумрак в красных тонах. Мы сидим за столиком, поедая скромный заказ, и слушаем потного пианиста, честно отрабатывающего свой хлеб незатейливыми блюзами.

- Мне здесь нравиться, - говорит Лида, - нет бешенных ударников, визжащей музыки, тихо и спокойно.

Словно в ответ, дверь в зал с грохотом открывается и появляется несколько фигур, громко переговаривающихся.

- Вот сюда. Я это место знаю, - громко говорит парень.

- Это то, что нам нужно, - подтверждает другой.

Две женщины из их компании, непрерывно хихикают, и подталкиваемые партнерами, садятся за соседний столик.

- Я сейчас, - могучая фигура идет к стойке бара.

- Покой нам только сниться, - тихо говорю я Лиде.

- Спокойно. Хотела тебе сказать, что ты оказался прав, я действительно нашла у того типа в гортани полу растворившиеся таблетки...

- Слушай, Лида, давай без этого, к черту эту работу, мы с тобой расслабляемся.

- Как хочешь. Я тебя просто отвлекала от тех... полураздетых...

Парень возвращается с подносом на котором несколько бутылок, стопка стаканов и четыре тощих салата.

- Мальчики, девочки, наваливаемся. Выпьем первый тост, за упокой души Перфильевой Надьки, хорошая была баба.

У чуть не подавился. Они что, все сговорились. В полумраке не могу увидеть их лица.

- Ты так говоришь, будь то близко ее знал...,- хмыкает женский голос.

- Валя, а куда мы потом? - спрашивает меня тем временем Лидка.

- Тихо. Прошу тебя тихо, - шепотом говорю ей.

- Знать не знал, а вот то, что она натянула нос Жорке и правильно сделала, это я на ее стороне.

Они выпивают, небрежно закусывают и быстро наполняют второй раз стаканы.

- Неужели от этого... как его... от врожденных... трудно даже сказать... больных сосудов умирают? - спрашивает одна из женщин.

- Я не знаю, но может быть, если бы рядом была больница, то Надьку можно было бы спасти, но ее нашли на даче, почти день с лишним пролежала, никого рядом не было.

- Каково папаше, жена давно умерла, оставила двух дочерей, теперь одной не стало...

- Все наследство к ней..., - комментирует другой парень.

- Выпьем за наших женщин. Нельзя за столом пропустить такой тост.

Они опять выпивают.

- Это они о ком? - шепотом спрашивает меня Лидка.

- Потом..., тихо.

Но потом было не интересно, разговор переключился на похождения одного из мужиков, который не без гордости рассказывал, о том как он обхаживал балерин Большого театра.

- Сваливаем от сюда, - предлагаю Лидке.

- Ой, как хорошо. Поехали ко мне, а то у тебя кот ревнивый.

- Кошка.

- Все равно.

Вообще то я Лидку побаиваюсь, у нее есть садистская черта. Она даже любовью насладиться как следует не может. После нее остаешься весь в крови, спина разодрана ногтями, грудь искусана. Да что там - прокусана..., она даже после йодной обработки, будет болеть месяц. От ее диких поцелуев, губы распухнут и кровоточат. А попробуй откажи..., с ее характером то, хватанет еще ножом чего-нибудь, как у того мужика в морге. Весь изодранный, я не выдерживаю второго раунда и даже не помывшись в ее ванной, несусь домой к своей ревнивой кошке, залечивать раны.

Утром на работе меня вызывает главный.

- Валя, - вежливо смотрит он через свои стекла-очки, - ты чего выпендриваешься?

- Помилуй бог, Виктор Иванович, что я еще такое выкинул?

- Почему отказался от занятий со студентами?

- Так, Марта же...

- Марта женщина. Пойми, не коллега, а женщина. А там молодые сопляки, будут задавать некорректные вопросы и бросать непристойные реплики, которые требуют отпора.

- Не уж то Марта не способна дать отпор? - удивляюсь я.

Видел бы он, как она сама задает тон в непристойностях, вспомнить хотя бы душевую.

- Ты не понял, Валентин, здесь нужен мужик.

Я все равно ничего не понял, уразумел одно, наверно Марта уже плакалась ему в жилетку, что не может проводить занятия.

- Раз надо, чтобы был мужик, я согласен, Виктор Иванович.

- Это дело другое. Вот тебе разрешение на труп бомжа и бомжихи, оба неизвестны, лежат у нас полторы недели, завтра закопаем. Номера их... 80 и 56. Потренируйтесь на них.

Выдал старый товар, называется, большинство этих новичков облюется от вони, эти трупы же уже давно начали разлагаться.

Их всего тринадцать человек, в белых свеженьких халатах. Две девушки и десять парней. Я сразу почувствовал их напряжение, это бестолковые афоризмы, подкалывания и нелепый идиотский смех.