Однажды в Голливуде - [15]

— Ты вырезал ножом шестнадцать, сука, человек? — с недоверием спросил он.

— Япошек на войне, — пояснил Клифф. — Да.

Рик притих, подался вперед и спросил:

— Как?

— Ты имеешь в виду, как я смог — морально и эмоционально? Или как я это сделал — физически и практически?

«Ого, отличный вопрос», — подумал Рик.

— Ну, сначала — как ты это сделал?

— Что ж, не всегда, но чаще всего я подкрадывался сзади и заставал лопуха врасплох. Кому-нибудь попадает камушек в ботинок. Он чуть отстает от отряда, снимает ботинок, чтоб вытряхнуть. Я возникаю за спиной, вонзаю нож ему промеж ребер, зажимаю рот ладонью и проворачиваю лезвие до тех пор, пока не почувствую, что он испустил дух.

«НИ ХУЯ СЕБЕ», — подумал Рик.

— Но, — Клифф поднял палец, — я его убил, это факт. Только вот умер он из-за меня или из-за камушка в ботинке? — философствовал каскадер.

— Позволь, я уточню, — сказал Рик. — Ты вонзал лезвие япошке промеж ребер, затем ладонью зажимал ему рот, чтоб он не заорал, и удерживал, пока тот корчился в предсмертных судорогах прямо в твоих объятиях?

Клифф отпил виски «Вайлд Терки» комнатной температуры из своего хайбола и сказал:

— Угу.

— Надо же! — воскликнул Рик и тоже опрокинул «Виски сауэр» в рот.

Клифф Бут улыбнулся про себя, наблюдая, как шеф пытается осмыслить услышанное, затем подначил:

— Хочешь знать, каково это?

Рик поднял взгляд на Клиффа.

— В смысле?

— Я сказал, хочешь ли ты знать, каково это? — медленно, тихо и взвешенно повторил Клифф. Затем пожал плечами: — Ну, знаешь, для подготовки к роли.

Какое-то время Рик молчал. Все звуки в баре словно бы стихли, затем Рик Далтон выдавил из себя очень тихое:

— Да.

Клифф улыбнулся другу и нанимателю, сделал большой глоток, грохнул тяжелым стаканом по барной стойке и вновь пожал плечами:

— Убей свинью.

«Что?» — подумал Рик.

— Что? — сказал Рик.

— Убей. Свинью, — зловеще повторил Клифф. Повисла тишина, и вместе с ней в воздухе повисли слова «убей свинью», затем Клифф продолжил: — Купи себе большую жирную свиноматку. Выведи на задний двор. Встань рядом с ней на колени. Обхвати ее, почувствуй, ощути, как в ней бьется жизнь, почувствуй ее запах, послушай, как она хрюкает и шмыгает. Затем другой рукой воткни мясницкий нож прямо ей в бок и держи покрепче, братишка.

Сидя на барном стуле, Рик слушал Клиффа как завороженный.

— Она будет визжать, как сволочь, и истекать кровью, как тварь. И она будет бороться. Но ты одной рукой сжимай ее, а другой — держи нож. И хотя по ощущениям это будет длиться целую вечность, где-то на первой минуте ты почувствуешь, как она умирает прямо у тебя в руках. В этот момент ты почувствуешь и настоящую смерть. Жизнь — это истекающая кровью, визжащая, ожесточенно брыкающаяся свинья у тебя в руках. А смерть — это просто гора тяжелого неподвижного мяса.

Пока Клифф шаг за шагом расписывал убийство воображаемой свиньи, Рик все сильнее бледнел, воображая, как на своем заднем дворе реализует подобный сценарий.

Клифф понял, что держит аудиторию за горло, и нанес смертельный удар:

— Так что, если ты хочешь почувствовать, что значит убить человека, то ближе, чем убийство свиньи, по закону не подберешься.

Рик с трудом сглотнул, раздумывая, хватит ли ему духу.

— Затем отвези свинью мяснику, пусть ее разделает, — добавил Клифф. — Бекон… стейки… сосиски… свиная шейка… свиные ножки. Употреби все животное целиком. Так ты проявишь к нему уважение.

Рик отпил еще немного «Виски сауэра».

— Не уверен, что смогу.

— Да можешь ты все, — уверил его Клифф. — Может, не хочешь, но можешь. По сути: если ты не можешь убить свинью, то не имеешь права есть свинину.

После паузы Рик хлопнул ладонью по стойке.

— Хорошо, черт возьми, я это сделаю. Давай раздобудем свинью.

Само собой, свинью Рик так и не убил. У этой затеи хватало переменных, чтобы Рик успел потерять запал. «Где я достану свинью? Как отмою кровь с патио у бассейна? Как уберу дохлую свинью со двора — она ж, небось, тонну весит? Что, если эта хреновина меня укусит?» Впрочем, хоть Рик так и не убил свинью, он с абсолютной ясностью представил, как убивает. И в этом тоже было что-то от расчетливого хладнокровного убийства в стиле маньяка в черных перчатках из «Головоломки Джейн».

Клифф загоняет «кадиллак» на парковочное место на подъездной дорожке перед домом Рика на Сьело-драйв. Через лобовое стекло открывается вид на огромную картину маслом: на ней Рик в форме кавалериста корчится от боли, на лице у него — нога. Эта одна из шести секций рекламного билборда «Восстания команчей» — первого полнометражного фильма, где он снялся в главной роли, после того как «Закон охоты» сделал его телезвездой. Целиком на билборде изображалась сцена, где Рик Далтон в роли лейтенанта кавалерии США Тейлора Салливана лежит на земле, окруженный (очевидно) команчами, а вождь, празднуя победу, поставил обутую в мокасин ногу Салливану прямо на лицо и прижимает обозленного и беспомощного кавалериста к земле. Эту секцию билборда нашел в антикварном магазине в Далласе, штат Техас, старый приятель Рика. Он купил ее и отправил Рику. Впрочем, самому Далтону до плаката особо не было дела, не считая того, что изображен там был именно он, а не Роберт Тейлор, в титрах шедший первым. Также он не питал иллюзий, будто «Восстание команчей» — что-то большее, чем конвейерная халтура из пятидесятых про сражение кавалеристов с индейцами. К достоинствам фильма можно было отнести лишь возможность поработать с режиссером — ветераном вестернов Р. Г. Спрингстином и то, как чертовски круто Рик смотрелся в голубой форме кавалериста. Помимо этих двух пунктов фильм абсолютно ничем не запоминался.