Однажды в Америке - [7]
— Бандиты! Будьте вы прокляты!
Разделив апельсины, мы не спеша побрели по Деланси-стрит, по улице, на которой я жил.
— Смотрите, вон стоит Пегги, — заикаясь от волнения, проговорил Косой.
На моем крыльце, томно привалившись к двери, стояла белокурая дочка дворника, нимфоманка Пегги.
— Привет, мальчики! — окликнула она нас. — Башка, угости меня долькой своего апельсина.
— Я угощу тебя долькой своего, если ты угостишь меня кусочком своей… — Простак не договорил и с надеждой посмотрел на Пегги.
— Свежий мальчик. — Она хихикнула, довольная своей шуткой, и прощально помахала рукой. — Потом, не сейчас, проваливай. И не за апельсин. Если хочешь чего-нибудь хорошенького, то принеси мне заварное пирожное.
Проходя мимо, я крепко тиснул ее.
— Ой, Башка, не здесь, пойдем на лестницу, — прошептала она.
Я был молод, однако ответил:
— Нет уж, не сейчас. Я жрать хочу.
— Приходи после ужина к кондитерской, Башка! — прокричал мне вслед Макс.
— Конечно! — ответил я.
Я бегом преодолел пять пролетов скрипящих ступенек и влетел в нашу темную квартиру. Вся она была наполнена великолепными запахами с кухни.
— Ужин готов, мама? — прокричал я, швыряя учебники в угол.
— Это ты, мой мальчик, мой милый?
— Да, мам. Я спросил, готов ли ужин.
— Ты разве спрашивал?
— Да, мам. Я спросил, готов ли ужин.
— Да, да, готов, но надо подождать, когда папа с твоим братом вернутся из синагоги и я зажгу субботние свечи.
— Я есть хочу, мам. Почему я должен ждать субботних свечей и папы?
— Потому что, если бы ты был таким же, как твои папа и брат, ты бы не попадал все время в неприятности и, может быть, не был бы все время таким голодным, и, возможно, иногда думал бы о синагоге. — Мама глубоко вздохнула.
— Я думаю о еде и о том, как заработаю денег. Огромное количество денег, мам. Миллион долларов.
— Миллион долларов? Ты такой глупенький, сыночек. Поверь мне, миллион долларов — это для миллионеров. Для бедных людей — синагога. А теперь, пожалуйста, не отвлекай меня. Мне надо закончить стирку, чтобы мы все смогли перед субботой выкупаться в лохани. И не забудь мне напомнить, чтобы я ополоснула тебе голову керосином.
— Мам, папа занял денег, чтобы заплатить за квартиру?
С кухни донесся глубокий вздох.
— Нет, сынок.
Я нашел «Робина Гуда», которого одолжил мне Макс, и начал его перечитывать. Я был страстным книгочеем и читал все, что попадало в мои руки.
Я слышал, как мама энергично трет белье в лохани. Постепенно комнату наполнили сумерки, читать стало трудно. Я зажег спичку и, взобравшись на стул, попытался открыть газ, но он не шел из рожка.
— Мама, у нас нет газа! — крикнул я.
Она тяжело вздохнула:
— Я его весь использовала на готовку и горячую воду для купания.
— Тогда дай мне двадцатипятицентовик для счетчика.
— Не могу, сынок.
— Почему, мам?
— Сегодня вечером у нас будут свечи.
— Но я не могу читать при свечах.
— Мне жаль, сынок, но я не могу дать тебе четвертак. Я опущу его в счетчик завтра вечером. Тогда его, может быть, хватит на всю неделю.
Я хлопнул дверью и направился в расположенный на лестничной площадке туалет, которым пользовались все шесть семей, проживающих на нашем этаже. Целая минута у меня ушла на то, чтобы привыкнуть к запаху.
В потайной нише за бачком унитаза у меня хранилась коробка с сигаретными окурками, которые я собирал на улице. Чтобы хоть как-то побороть чувство голода, я выкурил три окурка. Гвоздь, на котором обычно висела оберточная бумага из-под апельсинов, снова был пуст, и я отметил про себя, что надо не забыть набрать ее на Атторни-стрит, где ее выбрасывают уличные торговцы фруктами, распаковывающие свой товар. В качестве запасного варианта можно будет стащить телефонную книгу из кондитерской Джелли.
Услышав звук приближающихся шагов, я с надеждой посмотрел на дверь. Дверь открылась, и на пороге появилась Фанни, которая жила на одной с нами площадке. Она была моей ровесницей.
— Ах, это ты! — В ее возгласе слышались испуг и радость. — Почему ты не закрываешь дверь, как положено?
Я шутовски поклонился:
— Проходите, проходите, сказал паук мухе.
Она стояла в дверях и улыбалась.
— С какой это стати, неопытный младенец? Чтобы ты мог потрогать меня своими неопытными руками?
Она хихикнула и, положив ладони на широкие бедра, качнула ими назад и вперед. Узкое короткое платье не скрывало высокую круглую грудь и пухлые очертания невысокой фигуры. Это необычайно меня взволновало. Я просунул руки в вырез ее платья и начал ласкать теплую, гладкую грудь. Фанни покачивалась, закрыв глаза и часто дыша.
— Тебе это нравится, Фанни? — прошептал я.
Она открыла глаза и улыбнулась.
— Тити для младенцев, чтобы они кормились молоком, а не для мальчиков, чтобы они забавлялись.
— Зайди, — взволнованно прошептал я. — Мы закроем дверь и замечательно поиграем. — Я взял ее за руку.
Фанни подалась назад.
— Вначале сходи в кондитерскую и купи мне заварное пирожное.
— Где ты этому научилась? У Пегги? — проворчал я. Она хихикнула.
— Ладно, ты купишь мне одно? Если купишь два, то я разрешу тебе поиграть с моими ногами.
— Да, да, — пропыхтел я. — Я куплю тебе целую коробку заварных пирожных.
Она засмеялась над нотками безумия, прозвучавшими в моем голосе. Я обхватил ее за мягкие, пухлые ягодицы и, потянув на себя, попытался закрыть дверь.
Маргарет «Сорока» Льюис начала делать записи в своем желтом блокноте в тот день, когда произошло кое-что, окончательно разрушившее ее семью. В ту ночь Эрин, ее сестра, сбежала из города, оставив Мэг на произвол судьбы. В ночь вечеринки у Брэндона Фиппа. Теперь каждый раз, проходя по коридорам школы, Сорока вынуждена терпеть издевательства одноклассников. Чувствуя себя изгоем, она вновь и вновь возвращается к своему блокноту и вымышленному месту, которое находится совсем рядом. Туда, где отец не обманывает ее, мать не пьет, а жизнь Мэг еще не уничтожена. Туда, где ей не пришлось бы придумывать план мести.
Крис – молодой судмедэксперт, чья размеренная жизнь внезапно превращается в настоящий кошмар. Привычный мир меняется до неузнаваемости – люди пожирают друг друга, а города утопают в крови. Но даже это – лишь малая часть той страшной тайны, которую раскроет главный герой. Былые устои пали: удастся ли Крису выжить в новых условиях, не утратив человечность? Комментарий Редакции: «Псевдо» – это роман-аттракцион, исследующий внутренние состояния измененного сознания, которые можно физически ощутить благодаря кинематографичному стилю описания с резкими наездами и эффектом монтажа.
Сегодня тот самый день, когда на Земле погасли все огни. Только несколько человек и одна разумная машина наблюдают с орбиты, как человечество исчезает. Никто из них на самом деле не знает, что именно происходит и как это остановить.
Перелетев за шесть минут Сибирские разливы, метеор, двигаясь от Байкальской скважины, окруженной серо-жёлтыми безжизненными горами, оказался за Уралом. Теперь справа от него находился мегаполис Новая Земля – столица Земли, – занимающий весь одноимённый архипелаг. Особенно чётко были видны элитные районы города, располагающиеся на Южном острове. Раньше, ещё до Глобального Потепления, войн, Глобального Сдвига Тектонических Плит и некоторых искусственных рельефных доработок архипелаг являлся практически непригодным для жизни, но сейчас климат и экологическая обстановка в этом районе считаются одними из лучших на планете.
Женщину терзают тревоги, что ее муж узнает про измену пятилетней давности. Узнает, что сын не от него. Но, в то же время, она хочет все ему рассказать, когда подвернется момент. Все усложняется появлением в гостях настоящего отца ее сына. Ее мучают кошмары, связанные с нерожденными дочерями. Годом раньше, до измены, ей пришлось сделать аборт. Но ей так хотелось, чтобы в их семье появился ребенок, поэтому она пошла на этот шаг и изменила своему мужу с давним другом. Между тем, сыну стали являться образы его сестренок.
