Однажды в Америке - [156]

Шрифт
Интервал

Я поймал себя на том, что начал думать о бессмысленности всего происходящего. У меня больше не было друзей. Макс, Простак и Косой, все они мертвы. И было бы совсем неплохо присоединиться к ним и моей матери. Боже мой, я совсем забыл о Еве. Ева, вот кто будет ждать меня. Приступ жалости к самому себе был прерван скрипом тормозов, когда автомобиль остановился у тротуара.

Как лунатик я прошел в окружении этих уродов по Деланси-стрит и вошел в салун Толстого Мои. Показалось ли мне или Толстый Мои на самом деле подал мне одобряющий знак, когда мы проходили мимо? Никто, никто в целом мире не мог мне помочь. Даже Мои отвернулся в сторону и занялся своими делами. В нашей комнате было холодно и темно.

— Ладно, доставай то, что тебе надо, и пошли отсюда, — приказал Менди.

Медленно, как в гипнозе, я подошел к дверям в туалет. Это было сном, непрекращающимся ночным кошмаром. Дверь туалета казалась недостижимо далекой, хотя я держался за ее ручку. Сзади до меня донеслось ворчание Менди:

— Какого черта тебе надо? Пошел отсюда. Я медленно обернулся, чтобы посмотреть, к кому он обращается.

В комнате стоял Толстый Мои с бутылкой и стаканами на подносе. Его лицо сияло дружелюбной улыбкой.

— Хотите выпить, ребята?

— Хорошая мысль, — ответил Бугай, косясь на бутылку. Все так же улыбаясь, Мои поставил поднос на стол, сказал: «Угощайтесь сами» — и вышел из комнаты.

Бугай наполнил три стакана. Менди, не сводя с меня глаз, взял свой стакан и поднес к губам. Я отвернулся, открыл дверь в туалет и медленно опустился на колени, чтобы обшарить пол под стояками. Я не нашел, там ничего, с чем можно было бы вступить в драку. Там не было даже ни одной бутылки из-под виски. Я не глядел назад. Затягивая время, я стоял на коленях и, задрав кусок линолеума, покрывавшего пол в туалете, делал вид, что старательно занимаюсь поисками. На меня нахлынуло непреодолимое желание заползти поглубже, закрыть за собой дверь и провести в темноте туалета всю оставшуюся жизнь. За моей спиной стояла подозрительная тишина. Я начал молиться, молиться о, чуде. Я молился Богу. Какому Богу? Был ли вообще Бог? Мог ли он услышать молитву жалкого создания, забившегося в глубину туалета? Это было неважно.

Я молился, повторяя: «Боже, спаси меня, я исправлюсь. Я буду хорошим человеком». А может быть, стоит попробовать по-другому? «Боже, спаси мою поганую жизнь, и я заключу с тобой сделку. Я сделаю все, что ты скажешь. Спаси меня, Господи». А-а, к черту все это. Почему они не вытащат меня отсюда и не убьют? В отчаянии я пробормотал себе под нос:

— На кой черт это надо? Почему они не схватят и не прикончат меня?

Глава 48

Внезапно за моей спиной раздался грохот. Я вскочил на ноги и вылетел в комнату. Я вновь вернулся к жизни! Менди неподвижно лежал на полу. Меткий Майк громко храпел, уронив голову на стол. Бугай с остекленевшими глазами нетвердой походкой бродил по комнате и несвязно бормотал:

— Снотворное, все накачано снотворным…

Пытаясь приободриться, он вылил оставшийся в бутылке алкоголь себе на голову. Потом увидел меня и двинулся в мою сторону.

— Это ты велел ему подсыпать снотворного. Я тебя удавлю.

Споткнувшись о тело Менди, он упал на пол и застыл, не пытаясь подняться. Я уже собрался броситься наутек, когда увидел револьвер, высовывающийся из кармана Меткого Майка. Я наклонился, вытащил его и, услышав, как сзади кто-то шагнул ко мне, резко развернулся. В то же мгновение Бугай с чудовищной силой сжал мою руку. Она сразу же онемела. Револьвер выпал. Хватка Бугая ослабла, я вырвался и выскочил в зал. Бугай догнал меня, прыгнул мне на спину и, опрокинув на пол, ухватил меня за горло. Посетители с воплями бросились на улицу. К нам подбежал Мои и разбил бутылку из-под виски о голову Бугая. Это оглушило его на несколько секунд. Я, не глядя, пнул его в живот, затем с трудом встал на ноги и, спотыкаясь, вывалился на улицу в огромную толпу, собравшуюся возле дверей.

Бугай прыжком догнал меня, и я упал, подмяв под себя какого-то зеваку. Бугай тяжело пыхтел, лежа у меня на спине. Из-под меня раздавались пронзительные вопли зеваки. Кровь из его разбитой головы забрызгала мне лицо. На улице царил жуткий переполох. Казалось, будто тысячи мужчин, женщин и детей в дикой панике метались во все стороны и вопили пронзительными голосами:

— Полиция, полиция, здесь убийство!

Руки Бугая добрались до моего горла. Черные точки, яркие мерцающие пятна поплыли у меня перед глазами. Это конец, подумал я и, словно во сне, увидел, как Мои медленно, очень медленно склоняется над Бугаем с другой бутылкой виски и она разлетается на тысячи осколков от удара о его голову.

Я тяжело поднялся на ноги и двинулся прочь, пиная и разгоняя криками людей в разные стороны. Я вовремя оглянулся. Бугай вновь оказался у меня за спиной. Кровь тонкими струйками стекала с его головы, и за ним по Деланси-стрит тянулась тонкая кровавая дорожка. Я влетел в хлебный магазин и запер дверь на засов. Казалось, я ворвался в переполненный курятник. Словно перепуганные наседки, пронзительно вопя и вереща, женщины начали метаться по всему магазину. Бугай ввалился прямо через закрытую дверь под звон брызгами разлетевшегося во все стороны дверного стекла. Женщины начали выскакивать на улицу, издавая пронзительные крики. Я метнулся за прилавок и увидел под витриной большой хлебный нож. Он оказался в моей руке как раз в нужное время. Я взмахнул им, целясь в морду атакующего Бугая. Лезвие угодило в верхнюю часть щеки и распороло ее до самого рта. Щека повисла, закрыв подбородок и обнажив коренные зубы. Истекая кровью, Бугай выскочил на Деланси-стрит и с громкими воплями помчался вдоль по улице. Я гнался за ним по пятам, размахивая большим хлебным ножом, и орал словно сумасшедший:


Рекомендуем почитать
Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет

Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.


Училка

Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?


Высшая справедливость. Роман-трилогия

Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.


Вилла мертвого доктора

В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.


Нечего прощать

Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.


Конус

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.