Однажды ранней осенью - [11]
– Доктор вы меня слышите?
– Конечно! Конечно! Мария Захаровна! Давайте сделаем так: вы ничего больше мужу не говорите, не приставайте к нему расспросами, не ругайте его, вот мой мобильный телефон, как только он начнет собираться в очередное свое путешествие, вы сразу звоните мне. Я быстро соберусь и прослежу за ним. Место куда он ходит я знаю – церковь. Может быть поговорю с вашим мужем. А вы не расстраивайтесь. Все будет в порядке! Все прояснится. Сейчас идите домой. Пусть все в вашей жизни будет как и прежде. Не обращайте внимания на странности мужа. И ко мне на прием больше не приходите. Муж может заподозрить что – то неладное. Хорошо если он исправится, а если на время затаится? Как мы с вами тогда установим истину?
Идите домой и сразу звоните! Мы все решим. Вы только не волнуйтесь!
Я дал Семе в морду.
А случилось все довольно прозаически. На день медицинского работника мы ставили приглашенным детям театральное представление – Буратино. Есть такая фишка у нашего главврача – самодеятельность.
Буратино – наш завхоз Илья Ефимович. Он низкого роста, худой от перепивания и незакусывания, у него длинный нос, выпученные глаза и детский писклявый голос. Вылитый Буратино, даже грима не нужно. Но некоторые изменения в его облик пришлось внести: на нос одели длинную заостренную бумажную трубочку, чтобы скрыть его неестественную красноту, а на голову колпак, для той же цели, но по части лысины.
Анфиса была Мальвина. Она стройная, изящная, с естественным румянцем на лице – как раз подходит для этой роли.
Я – Пьеро. В синих шароварах и красной куртке в крупный желтый горошек. Клоун, да и только. И это я – бывший офицер. Позор! Но деваться некуда. Приказ главврача.
Сема – Карабас – Барабас. В длинном черном фраке, пошитом нашей умелицей Ниной – медсестрой из приемного покоя, черных брюках в белую полоску, местами кривой – дрожала рука от волнения у кадрицы – начальницы отдела кадров, когда их рисовала, и штиблетах 45 – го размера, изготовленных из сапог нашего сторожа дяди Васи путем отсечения голенищ. На голове бумажный цилиндр, на лице – черные пластмассовые усы, приклеенные скотчем.
Сцена, убранная цветами, красивые декорации из разрисованных шкафов, камин из битых кирпичей, бумажные фонарики, свисающие с потолка – все как полагается.
Спектакль шел славно. Дети следили за развитием событий, а взрослые за разрезом в юбке Анфисы, особенно когда она наклонялась. Мужская половина с интересом, женская с осуждением.
В третьем заключительном акте, когда Буратино забился в угол, боясь быть сожженным в печи, Мальвина забралась на лесенку с протянутыми вверх руками и фразой: – Я улетаю, Пьеро! – а я с маленькой скамейки что стояла рядом молвил ей: – И я с тобой! одновременно целуя ее в губы, у меня случайно опустилась рука на ее левую грудь.
Карабас – Барабас, также стоявший рядом, моментально отреагировал – подскочил ко мне и выбил скамейку из под моих ног.
Я среагировал также моментально, как и положено военному: в полете до локтей сдернул ему фрак, чем на нужное мне время обезоружил его. Уже на земле применил удар генерала Горбатова: отвлекающий слабый – левой рукой в нос, основной – правой, хук справа в левое ухо. Удар был сильный, но Сема амбал здоровый, на ногах устоял. Я, не дожидаясь ответного действия, на всякий случай, отскочил в сторону.
Дети реализма сцены не поняли. Смеялись как сумасшедшие. Хлопали и кричали: – Дай, дай ему еще!
Но спектакль сразу свернули. По истерическим взмахам руки главврача, сидевшего в переднем ряду, занавес опустили.
По выходу из зала фуражку Сема одел набекрень – ухо распухло. Забыл снять усы, что было очень кстати – оттеняли красный нос, также пострадавший в процессе спектакля.
Я получил строгий выговор. На что мне собственно наплевать – премии нам не платят – мы бюджетники, звание не задержат – я не в армии.
– Толпа! Быстро по тихому закругляемся и сваливаем!
– Сергей! Что, мани закончились? Или не рассчитался?
– Нет, деньги есть, отдал за стол как положено, пару копеек на чай оставил Марине. Но я его узнал – это кэгэбист.
– Где?
– Вон тот за вторым столиком от сцены.
– Ну и что? Гуляем на свои, на твои. Не шумим, не курим в помещении, подруг не цепляем. Все по – нормальному. Правда Васек? – обратился один из парней к рядом сидящему.
– Да не крути ты головой! Васек! А то, что лучше держаться от них подальше. Неспроста он тут. Что – то раньше не замечал пьющим пиво. Все коньячок. Или водочка. Да и кроме нас больше в зале никого нет, пьяный мужик в углу и те две шалавы не в счет. Не снимать же их он пришел? Сидит и сидит. А ну как по нашу душу?
– А причем «по нашу душу»?
– А притом: киряем по крупному. И не первый раз. Откуда бабки?
– А правда – откуда?
– Бабушка наследство оставила! Не задавай дурных вопросов. Тебе что не все равно!
В зал зашел швейцар, тучный усатый, дверь приглашающе оставил на распашку: – кабак закрывается! Прошу всех выметываться!
Девчонки через столик оглянулись на ребят – уходят или нет? Никто им не ответил. Обиженно поднялись и прошли на выход.
Тот что постарше подал команду: – Так, встали и вперед. Сам поднялся первым со стола. Хлопнул по плечу рядом сидящего: – Давай, давай! Поднимайся!
Когда-то, когда вам будет за 60, вы, уставшие за день, вытянув на постели отекшие ноги, укрывшись теплым одеялом – уснете. Вам обязательно приснится сон: где вы, молодые, полные жизненной энергии вместе с друзьями заняты интересным делом или просто общаетесь за столом.А проснетесь – и тех друзей уже нет, и у вас все болит. У вас на глазах появятся слезы, и вы будете ждать вечера, чтобы забыться в сладком сне, чтобы опять быть с ними.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…