Однажды приедет принц... - [10]

Деметриосу пришлось сменить тему:

— Расскажи о наскальной живописи. Много пришлось поработать, чтобы собрать материал?

Анни оживилась. Обстоятельно рассказала о своих научных изысканиях, и ее глаза вновь загорелись. Та же история повторилась, когда он спросил ее о клинике и детях… А когда она спросила его о фильме, который он привез в Канны, разделила его собственный энтузиазм.

Она умела слушать. И задавала правильные вопросы. Она знала и о чем не надо спрашивать. Она не спросила ничего о времени, которое он провел отшельником вдали от людских глаз. Ничего о его браке. Ничего о смерти Лиссы.

Только когда он сам заговорил о том, что не был в Каннах несколько лет, просто сказала:

— Мне было очень жаль, когда я услышала о твоей жене…

— Спасибо.

Они поели салат, затем принялись за первые блюда. Мусака была просто отменной и напомнила ему о его матери. Затем Деметриос предложил съесть по кусочку яблочного пирога и выпить кофе.

— Я буду совсем маленький кусочек, — согласилась Анни. — Обычно, когда я захожу сюда, я съедаю намного больше.

Деметриосу нравилось, что еда доставляет ей удовольствие. И что у нее нет той болезненной худобы, которая была у Лиссы и к которой стремились очень многие актрисы. Анни не ковырялась в тарелке, как они. Она выглядела здоровой и привлекательной.

Официант принес яблочный пирог и две вилки. Деметриос пододвинул тарелку к девушке:

— После тебя.

Она отрезала маленький кусочек и поднесла его ко рту, затем закрыла глаза и вздохнула.

— Это просто божественно. — Она легонько провела языком по губам и снова открыла глаза. — Возьми кусочек.

А он услышал: «Возьми меня».

Действительно вкусно!

— Твоя очередь.

— На сегодня достаточно. — Она отложила вилку и положила руки на колени. — Правда. Пожалуйста, доешь его.

Он не торопился и наслаждался не только яблочным пирогом, но и самим вечером. Со времен Лиссы это была его первая встреча с женщиной. Просто встреча, ничего общего со свиданием… Это было своего рода возвращение к нормальной жизни, которую он оставил три года назад. Благодаря такой чудесной девушке, как Анни, невозмутимой, уравновешенной и обаятельной, сделать шаг назад оказалось намного легче.

Деметриос отправил в рот последний кусочек пирога и запил его небольшим глотком кофе. Анни с грустью заметила:

— Тебе не понравился пирог.

Он вытер салфеткой рот и бросил ее на стол.

— Я подумал, что заставляю тебя ждать. Уже почти полночь. — Он с удивлением заметил, как быстро пролетело время.

— Может быть, сейчас мой наряд превратится в лохмотья, — сказала она без тени улыбки на лице.

— Могу я посмотреть на это?

— Разве ты не помнишь, что прекрасного принца нет рядом, когда это происходит?

— Ты готова?

Девушка задумчиво кивнула в знак согласия. Она выглядела немного отчужденной.

Он оплатил счет, поблагодарил официанта за великолепный ужин и весьма удивился, когда официант, едва посмотрев на него, радостно улыбнулся Анни и сказал ей:

— Мы так счастливы, что вы зашли к нам, ваше… Мы всегда рады вам.

На улице она остановилась и протянула Деметриосу руку:

— Спасибо. За ужин. За то, что поехал со мной в клинику. За все. Это был незабываемый вечер.

Он взял ее за руку, но, покачав головой, ответил:

— Я не собираюсь оставлять тебя здесь, на улице.

— Моя квартира недалеко отсюда. Тебе не нужно…

— Я провожу тебя. До двери. — И на всякий случай, чтобы она не передумала, добавил: — Показывай дорогу.

Они шли по узеньким улочкам спящего города. Издалека с набережной Круазетт доносился шум машин, музыка ночных баров, случалось, с ревом проносился мотоциклист. Анни задумчиво шла рядом с ним. Ее теплые пальчики покоились в его ладони. Она шла молча, и это само по себе было приятной неожиданностью. Все девушки, с которыми он встречался, начиная с Дженни Соренсен в девятом классе и заканчивая Лиссой, по дороге домой болтали не умолкая.

Анни не проронила ни слова, пока они не остановились у старого оштукатуренного четырехэтажного дома, высокие французские двери которого были зарешечены ставнями и выходили к узким кованым перилам балконов.

— Вот мы и пришли. — Она достала ключ и открыла большущую дверь.

Он думал, что Анни попрощается с ним здесь, но она, должно быть, имела в виду двери собственной квартиры, потому что вела его дальше к крутым ступенькам. Она зажгла свет и, не глядя в его сторону, стала подниматься наверх.

Деметриос держался за ней на шаг позади, пока они не добрались до ее квартиры. Она открыла дверь, а потом повернулась к нему, чтобы попрощаться.

— Пришли, — улыбаясь, сказала Анни. — Спасибо. Все было просто отлично.

— Согласен. Мне повезло, что я «похитил» тебя из гостиницы.

— Мне тоже. — Ее глаза блестели.

Они посмотрели друг другу в глаза. Время остановилось.

Деметриос хорошо понимал, что нужно делать: вежливо пожать ей руку, отпустить ее и попрощаться. А может быть, поцеловать… В конце концов, он ведь приветствовал ее поцелуем еще до того, как они познакомились.

Но сейчас он знает Анни чуть ближе. Она — очаровательная, добрая, нежная девушка, у которой есть жених и которая абсолютно не подходит для того, чтобы приударить за ней. И все-таки он наклонился и прикоснулся своими губами к ее губам.