Однажды ночью в августе - [3]

Анна судорожно втянула ноздрями воздух, вдыхая его запах. Мыло? Полевые травы? Любимый Манолисом сорт табака? Если бы ее руки были свободны, она бы непременно запустила пальцы в его волосы. Однако на сей момент хватало и легкого прикосновения его рукава к ее обнаженному локтю.

Краем глаза Анна заметила, как Манолис пожирает ее взглядом, не в силах сдержать восхищение.

– Думаю, пора, – нетерпеливо сказал Андреас. – Нас ждут.

Священник, в богато украшенной золотом ризе и высокой митре с искусной вышивкой, ждал у купели. Внушительная борода доходила ему почти до пояса. В руках священник держал золотой посох. Два диакона в более скромном облачении стояли по обе стороны от него и терялись на фоне величественной высокой фигуры настоятеля.

Трое главных участников церемонии двинулись по проходу. Анна в своем ярко-малиновом платье походила на цветущую розу, по сторонам от нее шествовали двое статных, аристократического вида мужчин в темных костюмах. И прежде отличавшиеся невероятным сходством, сегодня Андреас и Манолис казались зеркальным отражением друг друга.

Закутанный в белое кружево ребенок мирно посапывал на руках у Анны, пребывая в счастливом неведении относительно предстоящего испытания. Однако оно не замедлило начаться: малышку распеленали, обмазали освященным маслом, затем трижды окунули в купель, срезали с головы несколько прядок… После этого девочку вновь запеленали и, держа ее на руках, трижды совершили обход вокруг купели в мерцающем свете свечей. Голоса певчих, странные запахи, незнакомые лица и чужие руки были пугающими для малышки, что уж говорить о самом обряде крещения.

София не переставая плакала всю первую часть церемонии, поэтому гости смогли расслышать разве что отдельные фразы из литургии. Девочка замолчала лишь в тот момент, когда Манолис надел на нее красивый золотой крестик – первый подарок крестного отца своей подопечной.

Анна не смогла сдержать улыбку. «Возможно, София тоже любит красивые украшения, – подумала она. – Совсем как я сама». Женщина надеялась, что Манолис заметил в ее ушах серьги – он подарил их ей на именины.

По традиции оставшуюся часть церемонии младенец проводит на руках у крестного отца. София больше не плакала, лежала смирно и не сводила глаз со своего ноноса, пока священник перебрасывал через плечо Манолиса белоснежную ленту, завязав ее узлом, чтобы создать символический круг, соединяющий мужчину и младенца.

Обряд крещения занял не более полутора часов, после чего огромная толпа гостей вышла через большую двустворчатую дверь церкви на яркий солнечный свет. Всем хотелось поскорее покинуть душный храм и поздравить молодых родителей. Многие видели Софию впервые, и особенно не терпелось рассмотреть малышку поближе женской половине собравшихся. Они сгрудились вокруг Манолиса, который с гордостью держал ребенка на руках, не спуская с него восторженного взгляда.

– Карие глаза ей точно достались от отца, – утверждали некоторые из гостей.

– А волосы – от матери, – подхватывали другие.

– Да, кудри точь-в-точь как у Анны, – соглашались третьи.

– Она просто прелесть!

– Красотка, не то слово!

– Идеальный ребенок!

– Тьфу-тьфу-тьфу! – отвечал на это Манолис, поскольку считалось, что любой комплимент мог привлечь внимание дьявола, которого нужно было отвадить именно таким ответом.

Стоя в сторонке и уговаривая своего отца пойти с ними и выпить за здоровье внучки, Анна исподволь наблюдала за Манолисом. Гиоргос отказывался от приглашения, поскольку всегда неловко чувствовал себя в присутствии Вандулакисов. И дело было не только в разном социальном положении обеих семей. Несколько лет назад супруга Гиоргоса Элени скончалась от проказы на острове Спиналонга. Петракисы никогда не упоминали об этом при Вандулакисах. Однако, когда ту же болезнь обнаружили у Марии, младшей сестры Анны, и девушка была вынуждена поселиться на Спиналонге, правда выплыла наружу. И хотя ради собственного достоинства и чести Вандулакисам пришлось пойти на уступки в отношении Анны, оставив молодую женщину в семье, свое презрение к ее отцу они скрывать не собирались и старались держаться от Гиоргоса как можно дальше.

Как только Гиоргос согласился ненадолго присоединиться к празднику, Анна просияла и тут же отошла прочь, готовая ехать домой.

Однако перед отъездом молодых родителей фотограф попросил их попозировать вместе с крестным на ступенях церкви для торжественного снимка на память. Анна, держа малышку на руках, встала между Андреасом и Манолисом. После фотосессии Андреас отвез Анну с Софией обратно в их имение, расположенное на высоких холмах Элунды. Из просторного и светлого дома, возведенного среди оливковых рощ, открывался вид на земельные владения семьи Вандулакис, насчитывавшие несколько тысяч акров. И то была лишь небольшая часть их богатства.

С момента переезда к мужу Анна внесла значительные изменения не только в обстановку комнат, но и во внешний вид дома. Так, перед ним появилась терраса, на которой сегодня стояли стройные ряды столов, украшенных цветами и ломившихся от угощения. В центре каждого стола красовались бутылки с вином и крепким напитком раки. Под соседними деревьями команда поваров жарила на вертеле молодого козленка.