Одна на миллион - [26]

– Вам кого? – не слишком дружелюбно спросила молодая женщина в цветастом трикотажном халате и прижала к себе пучок корнеплодов так, будто я собиралась его у нее отнять.

– Я ищу свою сестру Машу. Она встречается с вашим родственником Мишей Антиповым...

– И что? – сурово спросила хозяйка.

– Я ее ищу. Может, она была у вас вместе с Мишей?

– Была, – подтвердила женщина, подойдя к калитке. – И что дальше?

– Хотелось бы знать, где она сейчас.

– Ничем не могу вам помочь, – сказала, как отрезала, Антипова и отвернулась от меня.

– Не знаете или не хотите говорить? – уточнила я.

– Я вас первый раз вижу, поэтому ни о чем разговаривать с вами не собираюсь, – не оборачиваясь, заявила хозяйка, после чего быстрым шагом направилась к дому.

Дав себе несколько секунд на размышление – какой линии дальше придерживаться, – я решила остаться пока Машиной сестрой.

– Ну подождите, мне очень надо с вами поговорить! – жалостливо крикнула я. – Понимаете, Машка пропала, даже не звонит, теперь мне от родителей влетит за то, что я за ней недоглядела.

Женщина дошла до крыльца, взялась рукой за поручень, немного постояла, потом оглянулась и буркнула:

– Ладно, проходите.

Я нащупала задвижку, открыла калитку и вошла. Антипова стояла, понурив голову, как будто была в чем-то передо мной виновата, и теребила несчастный пучок редиски. Мы зашли в дом, там было чисто, уютно, но бедно. Хозяйка сильно нервничала, не зная, как себя вести со мной. Было ясно, что она не рада моему визиту, но как ни хотела воспротивиться обстоятельствам, не смогла.

– Меня зовут Таня, а вас? – спросила я после минутного молчания.

– Ира, – ответила Антипова и положила наконец редиску на стол. – Я так и знала, что кто-нибудь рано или поздно придет за деньгами. Такое счастье только в кино бывает.

– О каких деньгах вы говорите? – удивилась я.

– А вы будто не знаете? – горько усмехнулась она. – Вы же из-за денег ее ищете...

– Нет, я ищу именно Машу, а не деньги.

– Но она же их из семьи взяла, хотя нам сказала, что это ее личные деньги, наследство от бабушки. Ой, наверное, вы точно ничего не знаете, а я, дура, проговорилась... Ваша Маша очень хорошая девочка, добрая, внимательная и нежадная... Но я вам уже ничего не отдам! Слышите, ничего! У меня этих денег уже нет! – вдруг крикнула Ира. Она бросилась на кровать и забилась в истерике.

Ситуация, надо прямо сказать, была для меня неожиданная, поэтому я немного растерялась и дала себе какое-то время на размышление. Прислушавшись к бессвязным выкрикам рыдающей Ирины, я поняла, что Мишина подружка буквально спасла семью от какой-то страшной беды и в связи с этим представлялась ангелом во плоти.

– Ира, вы ошибаетесь, я не собираюсь забирать у вас деньги, – повторила я, – меня интересует только Маша. Я должна ее срочно найти. – Я пересказала Ире знакомую историю: завтра приезжают с курорта родители, и младшая сестренка должна быть к их возвращению дома. – Понимаете, мы люди небедные, но нравственные принципы у нас все-таки присутствуют...

Таня, ты хоть слышишь, что говоришь? Да, действительно, выдала какой-то каламбурчик. Получается, что состоятельные люди в основном беспринципны и аморальны, а мы – редкое исключение. Да и кто такие – мы? Никаких «нас» не существует. Есть отдельно взятая я, частный детектив, и все остальные тоже по отдельности – Кира Леонидовна, моя клиентка, Маша, ее приемная дочь-беглянка, Миша...

– Вы правда не хотите забрать деньги обратно? – уточнила Ира, всхлипывая.

– Да, и если надо, то я могу дать вам еще, – сказала я и озаботилась тем, какая сумма удовлетворит Антипову?

– Нет, нам пока хватило двадцати пяти тысяч...

Моя челюсть слегка отвисла. Это что – шутка такая? С какой стати Баранова такую сумму отвалила семье Мишиного двоюродного брата? И вообще почему она принимает такое деятельное участие в его жизни? Одна история с ментами чего стоит! А этот акт неслыханной благотворительности – двадцать пять тысяч! С ума сойти можно! А я хотела Ирине пятьсот рублей предложить. Вот уж опозорилась бы! Да, Машенька действительно щедрая девочка. Если она будет такими деньгами разбрасываться, то через неделю пластиковая карточка папочки окажется пустой. Впрочем, это неплохо – останется без денег и быстрее вернется домой. Но тогда я зачем всем этим занимаюсь? Затем, чтобы возвращение блудной дочери состоялось как можно скорее, причем желательно, чтобы не вся шестизначная цифра была к этому времени потрачена. Но кажется, Маша назло родителям решила как можно быстрее спустить все деньги.

– Ну что вы так на меня смотрите? – Ирина поднялась с дивана и подошла к зеркалу. – В конце концов, она же не просто так нам денег дала, а машину нашу, так сказать, купила. Конечно, «копейка» уже такая старая, но если Маша оценила ее в двадцать пять тысяч, значит, она того стоит. У нее же кузов луженый. Мы бы ни за что продавать машину не стали, но Аленке очередную операцию надо делать...

– Аленка – это кто?

– Дочка наша.

– А что с вашей дочерью?

– У нее очень тяжелая травма, ей уже сделали две операции, теперь вот к третьей готовят. Мы и в Тарасов из Калиновки переехали, чтобы быть к дочке ближе, она ведь второй год уже здесь в Ортопедической клинике лежит, – сказала Ирина и посмотрела на мою реакцию.