Одна на миллион - [11]

Скупость информации еще больше разволновала ее: она не узнала ничего нового — то же самое сказал и Антонио. Возможно, от нее что-то скрывают… Наверное, Патрик совсем плох! Придя к такому выводу, Оливия заволновалась еще больше.

— Как он? Я… могу его увидеть?

— Он держится. Вы сможете его увидеть, но не сегодня. Сеньорита Стюарт, мне нужно задать вам несколько вопросов…

— Пожалуйста… — Почему-то в голове Оливии замелькали возможные варианты: какая у нее группа крови (может, ее отцу нужно переливание), возможное получение ее согласия на сложную операцию (как близкой родственницы) и еще что-то в этом же роде. Меньше всего Оливия ожидала то, что услышала:

— Для начала, сеньорита, могу я узнать, почему вы решили приехать на ранчо Патрика?

— То есть как?.. — изумилась она. — Я получила письмо, в котором он просил приехать. — Оливия порылась в сумочке, пытаясь отыскать письмо. На пол вывалились тюбик губной помады, пачка бумажных платков и англо-испанский разговорник. Где же письмо?! Оно оказалось на самом дне, и Оливия наконец выудила его и протянула Дарреллу. — Вот пожалуйста.

Он словно нехотя протянул руку и взял письмо, а Оливия постаралась незаметно подобрать свои вещи с пола и в то же время понаблюдать за выражением лица Даррелла. Это оказалось нелегко, но все же она не упустила мгновения, когда на его лице промелькнуло какое-то странное выражение, прежде чем оно вновь стало гранитно-неприступным. Он положил письмо на полку.

— Дело в том, что Патрик не писал этого письма. Его написал я.

— Вы? Его написали вы? То есть… не хотите ли вы сказать, что он даже не знает о моем приезде?..

— Совершенно верно. Известие о том, что вы приезжаете, я получил вчера, Патрик попал в больницу днем раньше.

Оливии стоило всех сил собраться и не выдать паники, новым приступом скрутившей ее внутренности. Ловушка! Она попала в какую-то хитроумную ловушку. Здесь нет ее отца, письмо прислал этот непонятный и пугающий ее человек… Что от нее хотят?!

— Ваши вещи, сеньорита…

Антонио появился тихо, как привидение, и Оливия вздрогнула, когда он со стуком опустил ее чемодан на пол. Антонио, извиняясь, послал ей широкую голливудскую улыбку, призванную смягчить произведенный эффект.

— Спасибо, Антонио.

— Все в порядке?

Даррелл кивнул, и мужчины обменялись взглядами, смысл которых был доступен только им двоим.

— Рон, я подожду тебя на улице, — сказал Антонио и ушел, послав Оливии на прощание еще одну улыбку.

Она поджала губы. А что, если они сообщники?!

— Вы как будто напуганы.

Эти слова произвели волшебный эффект, послужив катализатором для вспышки гнева. Страх Оливии стремительно улетучился, уступив место злости.

— А вам как будто это нравится! Я хочу знать, что здесь происходит!

— Пат хотел, чтобы вы приехали, и я послал это письмо…

— А сам он не мог его написать?! — набросилась на него Оливия, сразу же забыв свои страхи. И все потому, что внутри рос огромный, как лавина, ком разочарования и боли.

Они уставились друг на друга, как два врага — Оливия была готова в этом поклясться, но хоть убей не могла даже представить причину, по которой Даррелл испытывал к ней подобные негативные чувства. Они же видятся впервые… Если только это не ненависть с первого взгляда. Ведь бывает же любовь с первого взгляда?!

— Я приехала увидеться с Патриком, но пока никто толком не объяснил мне, что здесь происходит!

— Он вам не Патрик, а отец! — проскрипел Даррелл тусклым голосом, который стал на пару градусов холоднее.

Оливия пришла к выводу, что его поведение вряд ли можно объяснить лишь недостатком воспитания. Здесь явно что-то не так. Она быстро сменила тактику:

— Я вас чем-то обидела, сеньор Даррелл? Мне не понятна ваша агрессия. Я сделала или сказала что-то не так и вы разозлились?

На его лице мелькнула нерешительность и озабоченность. Он сжал челюсти так, что заходили желваки, а потом побарабанил пальцами по стене. Оливия отстраненно наблюдала за его лицом, терпеливо ожидая ответа.

— Извините, — глухо пробормотал он. — Я не хотел обидеть вас. Последние дни были для меня весьма нелегкими, вот я и сорвался.

— Я понимаю.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы называли своего отца по имени.

— Меня удочерил и воспитал Джэсон Стюарт, его я и называю отцом, — ровным тоном сообщила Оливия.

— Вы правы, — помедлив, глухо отозвался он и едва заметно качнул головой. — Еще раз прошу прощения. Сейчас вам лучше отдохнуть, а позже мы поговорим.

— Послушайте, мистер Даррелл, мне хотелось бы кое-что уточнить, чтобы подобные вопросы больше не стояли на повестке дня. Мне кажется, нам нужно поделиться нашими планами, чтобы не возникли недоразумения. Я не собираюсь задерживаться здесь надолго, тем более на неопределенное время, которое вы подразумеваете под словом «позже». Мне просто нужно увидеть Патрика и поговорить с ним — вот и все. Когда я могу это сделать?

— Вы собираетесь уехать как можно быстрее?

— Скажем так: мне не очень хочется задерживаться.

— Пат слишком долго ждал этой встречи, чтобы довольствоваться одним разговором и кратким свиданием.

— Ну, это ведь не только вам или ему решать! — Оливия начала терять терпение.