Одна на краю света - [19]

В провалах между волнами линия далекого горизонта с боков скрывалась от меня. Большим пологим волнам, казалось, не было конца, земля впереди была все так же далека, как и сзади. Было страшно, но я аккуратно потихоньку гребла и гребла и, наконец, скалистая стена мыса встала передо мной, и я поняла, почему мыс казался мне близким с воды у противоположного берега. Скалы Толстого мыса были значительно выше, чем у мыса Тонкого, а других ориентиров для определения масштаба не было.

За мысом я вылезла на берег. Как раз садилось солнце. Меня незамедлительно облепило комарье — у безветрия есть свои недостатки. Даже в арке тающего снежника эти создания не давали покоя, серая туча, казалось, заслонила от меня пылающий закат, и, надев накомарник, я с благодарностью вспомнила геолога Сергея, подарившего мне этот ценный предмет.

Любуясь оранжево-красно-черными переливами заката, подгоняемая попутным юго-восточным ветром и приливом, я без приключений довольно быстро доплыла до мыса Калашникова. Заметно стемнело, наступало самое темное время суток, но все предметы были легко различимы. Рыбак на берегу так увлекся своим поплавком, что не заметил и не услышал, как я проплыла метрах в пяти от него и причалила.

— Здравствуйте! — нарушила я окрестную тишину. — Вот плыву из Шахтерского в Канчалан.

— В Канчалан? — удивился он. — А туда ведь сегодня баржа прошла.

— Как?! — я не могла поверить такому повороту событий.

— Туда прошла, — махнул рыбак рукой. — Только в Канчалан, больше некуда…

На мысе Калашникова было несколько деревянных строений. В единственной избе жила пожилая чета, супруги занимались разведением свиней. Рыбак Олег, мой ровесник, работал здесь свинопасом. Он был родом из Хабаровска, но, закончив школу, сбежал за приключениями на Чукотку. Кочевал по тундре с чукчами-оленеводами, пас оленей.

Олег пригласил меня в избу попить чаю. Теперь я всем представлялась как путешественница. Хозяева, угостив меня вкусными свежевыпеченными пирожками, недоверчиво выслушали мой рассказ о намерениях, который я отшлифовала и кратко преподносила в следующем виде: программа максимум — добраться до Ледовитого, и программа минимум (для успокоения слушателей) — до Амгуэмы и вниз по реке к Эультинской трассе.

— Конечно, можешь оставаться ночевать, но пока прилив идет, пока погода стоит, лучше идти.

Это напутствие «пока погода стоит» я часто слышала на Чукотке от разных людей. Прочувствовать всю серьезность, с какой произносится эта фраза, можно, наверное, только тем, кто попадал в непогоду этого края. Разомлев в избяном тепле, я встрепенулась, когда села в каяк. Олег махал мне вслед: «Если к нам подойдет моторка, я скажу, чтобы вас подобрали на пути!»

Темнота окружала меня, был полный штиль. Я автоматически гребла в нереальном недвижимом вязком пространстве, и черные очертания стен берегов смыкались впереди узкой полоской далекого горизонта.

К пологому мысу Озерный я подплывала уже при свете раннего утра. Видимо, начинался отлив, так как, ориентируясь по берегу, видела, что продвигаюсь медленно. «Заверну за мыс и отдохну», — решила я. Но за поворотом я узрела баржу, и это придало мне сил. «Вот класс, догнала! Вот повезло-то!» — ликовала я. Было пять часов утра.

Но оказалось, что на барже приехали школьники из Анадыря на пикник, они арендовали это судно и ловили здесь рыбу. Я поспела как раз к копченой нельме. К моей программе максимум школьники и их руководитель отнеслись скептически. «На этом (маленьком каяке) — до океана? Нет, не дойдете». Я не стала спорить и спокойно поведала о программе минимум.

Хотелось плыть дальше. Но, проплыв меньше километра, я поняла, что обессилела и практически не двигаюсь вперед — уже сильно чувствовался отлив. На берегу я растянула палатку на половинках весла, иначе комары не дали бы мне отдохнуть. Берег был абсолютно открытый, тундровый, лишь вдали на склоне холмика начинались редкие кусты. Жарило солнце, и, хотя я не ставила плотного тента, даже под тонким парашютным капроном моей палаточки стало невыносимо душно.

Заснуть так и не удалось. Окончательно на чукотское время я еще не перешла, да и столько энергии скопилось во мне за время сидения в Анадыре, что я готова была свернуть горы. И разве можно спать днем, когда «погода стоит»… Шум моторки вывел меня из полусонного оцепенения. Схватив бинокль, я выскочила наружу. Моторка шла в сторону Анадыря. Женщина-пассажирка тоже смотрела на меня в бинокль. «Сегодня суббота, наверное на выходные в город едут, завтра вечером обратно, а я уже доберусь до Канчалана…»

Я поплыла, хотя и был отлив. Было безветренно, но я долго и тяжело гребла, наискосок пересекая лиман с левого берега на правый, кратчайшим путем стремясь достигнуть поворотного мыса. Мыс, казалось, не приближался. В какой-то момент я ощутила, что силы резко покинули меня. Так бывает на лыжне стокилометрового марафона, если вовремя не перекусишь, пока еще совсем не выбился из сил, внезапно наваливается усталость и просто «встаешь», резко теряешь скорость. Я напрямик поплыла к берегу. Каких-то полтора-два километра, но как же долго я добиралась до него!