Он губами знает каждую на вкус.
Он снимает их, как капельки с листа. А она стоит, как девочка, чиста.
Это чёрт её придумал или Бог? Это бредил ею Пушкин или Блок?
И кому была завещана в века Эта бронзовая тонкая рука?
Эти тёмные печальные зрачки Отворяли все затворы и замки.
Ей доступны все дворцы и все дома. Это входит в двери Истина сама.
Это Лермонтов, мальчишка и гусар, Ночью губы воспалённые кусал.
Он не знал её, не ждал её, не звал. Он разломленные плечи целовал.
И тогда, как наскочившая на риф, Разбухала эта комната от рифм.
А она ломала руки, как лучи, И срывала цепи бусинок с ключиц.
И лежали они весом в Шар земной На прямых ладонях Истины самой.