Одиссея поневоле - [59]

Касика схватили, одноглазый дон Хоакин надел на него цепи. Схватили его приближенных, — цепи нашлись и для них. Все это было проделано в мгновение ока. Индейцы — а их немало столпилось на батее — обратились в бегство. Но нашелся смельчак, который попытался разъяснить великому вождю, что, по всей- видимости, произошло какое-то печальное недоразумение. Диего передал его слова Охеде.

— Ах вот как, этот наглый ублюдок пытается замести следы. Взять его!

Индейца взяли и подвели к Охеде. Охеда взмахнул мечом и отрубил ему левое ухо. Снова взмахнул и отрубил правое. Выхватил у соседнего конника пику и наколол на нее уши.

— Забить мерзавца в колодки. Коннице остаться на месте, пехоте рассыпаться по селению. Очистить хижины, затем их поджечь.

Через час отряд Охеды с богатой добычей и закованными в цепи пленниками вышел в путь. Клубился над селением черный дым, ветер нес в лицо горячий пепел.

Диего, понурив голову, ехал позади Охеды. Ела глаза горькая мгла, и из глаз текли слезы. Поход продолжался, христианское войско не спеша двигалось на юг.

В Изабелле разгрузили трофеи. Адмирал приказал: съестные припасы, взятые в походе, раздать колонистам. Пленников помиловать.

Волки насытились. Это были цветочки, говорил Охеда в кругу своих боевых соратников. Ягодки еще впереди. А сушеные уши он привязал к поясу. Пару сушеных ушей из земли Сибао.

К земле Начала и Конца

Имя свое Диего получил не случайно. Так назвал его адмирал в дни первого своего знакомства с обитателями новооткрытых земель, а много месяцев спустя, уже в Барселоне, оно освящено было торжественным крещением.

Адмирал, однако, случайностей не признавал. Во всем он усматривал волю святой троицы, везде видел указующий перст провидения. В Кастилии осталось у него два сына: первенец — четырнадцатилетний Диего, сын законный, и младший отпрыск — пятилетний Фернандо, мать которого в браке с адмиралом не состояла.

Диего рос сиротой, его мать умерла восемь лет назад, и судьба мальчика постоянно беспокоила адмирала. Беспокоила и в ту пору, когда «Санта-Мария» плавала у берегов Гуанахани и когда на ее борту оказались первые пленники. Ягуа стал тезкой его старшего сына. В этом адмирал усматривал мистический смысл. Никаких обязательств подобное совпадение имен на адмирала не налагало, да и настолько одолевали его всевозможные заботы, что иногда он забывал о родных своих сыновьях. И тем не менее адмирал все же считал себя в известном долгу перед святой троицей. Он редко расставался с Диего, порой беседовал с ним и не давал его в обиду.

И кроме того, Изабелла была ничтожным островком в необъятном индейском море. Индейцы окружали адмиральскую резиденцию со всех сторон, индейцы внушали адмиралу смутные тревоги — их намерений и замыслов он понять не мог, языка их он не знал.

— Где Диего? Пошлите за Диего! Ради бога, найдите его немедленно! — поминутно требовал адмирал, и Диего отыскивали, Диего приводили к адмиралу, Диего объяснялся с послами всевозможных касиков, Диего советовал, Диего разъяснял, Диего помогал. Диего, и только он, мог истолковать слова и поступки окрестных индейцев.

И Диего предостерегал:

— Мы очень-очень терпеливы, — не раз говорил он адмиралу. — И добрые, и зла мы не помним, но если нам будут резать уши и жечь наши бохио и уводить наших жен, то не хватит у нас терпения. Зачем так делать, зачем нас обижать?

Слух у адмирала был отличный. Но он прекрасно знал, что его людям нужно золото и что им не в пример легче отобрать его у индейцев, чем собственными руками добыть в россыпях. И им проще было отнять у беззащитных язычников бататы, кассаву и маис, чем самим сеять и жать кастильскую пшеницу или кастильский ячмень.

И имеющий уши не слышал. Диего говорил, а адмирал перебирал янтарные четки, лицо его было также бесстрастно, как у беломраморных святых в кастильских кафедральных соборах.

Так или иначе, но Диего был нужен адмиралу, обойтись без Диего он не мог. Особенно рассчитывал адмирал на Диего в дни новой морской страды, которая началась сразу после того, как головорезы сеньора Охеды возвратились из Сибао.

Адмирал готовил экспедицию в страну Великого хана. Теперь он мог на время покинуть свою мокрую резиденцию. Охеда, очистив индейские закрома, досыта накормил всю христианскую колонию. Апрельское солнце подсушило болота и трясины, демон лихорадки угомонился и оставил колонистов в покое.

Полтора года назад поиски Великого хана не увенчались успехом. Дон Луис тогда не отыскал этого неуловимого властителя, но адмирал не сомневался, что дорога в Катай была открыта в ноябрьские дни 1492 года. Он был убежден, что Куба — это неотъемлемая часть империи Великого хана. И к берегам Кубы он задумал повести свои корабли.

За неделю проконопатили, просмолили и заново оснастили три каравеллы. В день святого Фиделия-мученика, 24 апреля 1494 года, адмирал вывел эту флотилию из гавани Изабеллы и взял курс на запад.

Разумеется, он захватил с собой Диего. Диего, к сожалению, не знал языка, на котором говорят в Катае, но зато он мог объясняться с соседями Великого хана, у которых он побывал с доном Луисом. А коли так, то ему легко было проведать путь в города Катая.