Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [57]
А так я понимал, что любое мое стремление помочь доктору запоздало, что он или погиб, или выбрался с Лабрадора на какой-нибудь китобойной шхуне.
Другое письмо — от тетушки Анетты, младшей сестры моей матери — было написано почти одновременно с посланием Ливси, с разницей в один день. Но получил я его без задержек, и в жизни моей многое изменилось.
4. Анетта Истлинг (в девичестве Милз) — Хокинсу, сентябрь 1759 г.
Джим преизжай скорее если хочишь застать (зачеркнуто) свою матушку потомушто нам кажиться что осталось недолго и преп. Саймон уже соборовал. Она в сознании и очень хочет видеть сына.
Любищая тебя тетя Анет.
Моя мать умирала, и я не мог в это поверить.
Нет, у меня не было оснований не доверять мнению докторов, я не пожалел денег, срочно вызвал в Гилсборо самых лучших, и консилиум не оставил никаких надежд.
Дело в другом… Многие люди умирали у меня на глазах — простреленные, заколотые, получившие страшные рубленые раны. Они хрипели, они харкали кровью и бредили, это было страшно и мерзко.
Мать уходила совсем иначе. Тихо угасала, оставаясь в полном сознании, я никогда не сталкивался с такой смертью, и не мог понять, зачем и отчего должен умирать человек, не получивший пол-унции свинца в голову или пять дюймов стали в живот…
В свой последний день она захотела поговорить со мной наедине. Вернее, как я понял позже, хотела давно, но не могла набраться духа.
— Ты должен узнать кое-что об истории своей семьи, Джим.
Голос звучал тихо-тихо, я был вынужден низко наклониться к кровати.
— Не надо, мама, тратить силы на долгие рассказы. Я все знаю. Мистер Гэрсли все мне рассказал и показал документы.
— Ничего ты не знаешь. Я хочу… — она сделала паузу, помолчала, набираясь сил, — …рассказать о твоем деде… о моем отце…
Действительно, о деде с материнской стороны я знал мало: что его звали Джордж Милз, что он был моряком и однажды не вернулся из плавания. Мать сама его плохо помнила, была совсем девчонкой, когда это случилось.
— Его звали не Милз… Это девичья фамилия моей матери… Она снова взяла ее, когда… А его звали…
Имя прозвучало так тихо, что я был вынужден чуть ли не прижаться ухом к губам, и ничего мне не говорило. Хотя нет, вроде служил некогда в усадьбе сквайра человек, которого так звали, но давно умер. Неужели приходился родственником?
Мать снова замолчала, и теперь молчала дольше.
— Мне трудно говорить, Джим… Возьми… у меня под подушкой… Ты прочитаешь и все поймешь…
Мои пальцы нащупали что-то плоское, не то пакет, не то большой конверт. Когда я его достал, то показалось, что время сдвинулось на полтора десятилетия назад: пакет необычайно напоминал тот, что мы с матерью некогда нашли в сундуке Билли Бонса. Даже на двух сургучных печатях виднелись оттиски наперстка!
— Мне прочитать сейчас? — спросил я, подивившись странному сходству.
— Потом… я должна… сказать… главное…
Она слабела все больше и делала паузы уже после каждого слова.
— Твой… брат… Дже… реми…
Я ничего не понимал. Ну, скажите на милость, какие еще семейные тайны могут быть связаны с моим двоюродным братом Джереми, четырнадцатилетним сорванцом? Он тайный отпрыск Стюартов, отданный тетушке Анетт на воспитание?
— Он…
Мать пыталась что-то еще сказать, я не мог расслышать, нагнулся, но разобрал только: о-о-о…
Ее пальцы ухватились за мое запястье с неожиданной силой, но хватка тут же ослабла и разжалась, а в лице матери что-то неуловимо изменилось.
Я подождал еще, но не слышал больше ни звука. Поднес два пальца к ее шее, Ливси давно обучил меня этому нехитрому приему, позволяющему отличать живых от мертвых.
Пульса не было.
Вскрыл полученный от матери пакет я спустя два часа, наполненных не самыми приятными хлопотами, а также причитаниями тетушки Анетт.
И первый же документ, извлеченный из пакета, подействовал на меня как выстрел в упор, — причем еще до того, как я начал читать.
Я узнал почерк. Не мог не узнать, десятки, если не сотни раз я перечитывал слова, написанные этой рукой, заучивал их наизусть.
Пробежался взглядом по строчкам, увидел внизу подпись, и последние сомнения отпали: инициалы, а снизу затейливый росчерк, напоминающий морской узел.
Я держал в руках письмо, написанное капитаном Флинтом.
Любимая моя Кэт!
Мне трудно это писать, но наша разлука, затянувшаяся на пять лет, волею судьбы продлится еще какое-то время.
Я не могу сейчас вернуться в Англию, и не могу вызвать вас с Дженни к себе, находясь в неопределенных жизненных обстоятельствах и не представляя, чем обернется моя попытка обосноваться в чужой стране.
Чем бы ни закончилось дело, знай и передай малышке Дженни: я вас люблю, и никогда не забываю, и сделаю всё, чтобы обеспечить ваше благосостояние, что бы ни приготовила судьба для меня самого.
Обстоятельства не позволяют писать долгих писем, а подробности моей жизни попросту опасно доверять бумаге. Но какие бы искаженные слухи о моих делах не доходили до вас с Дженни, знайте: все, что я делал и еще сделаю, служит одной цели: чтобы ни ты, ни наша любимая дочь никогда не знали нужды, даже если за ваши спокойствие и достаток мне придется заплатить большую цену.
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге, написанной на документальной основе, рассказывается о судьбе российских подводных лодок, причина трагической гибели которых и до сегодняшних дней остается тайной.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Пережив самопогром 1990-х, наша страна вступила в эпоху информационных войн, продолжающихся по сей день. Прозаик, публицист, драматург и общественный деятель Юрий Поляков – один из немногих, кто честно пишет и высказывается о нашем времени. Не случайно третий сборник, включающий его интервью с 2014 по 2020 гг., носит название «В зоне риска». Именно в зоне риска оказались ныне российское общество и сам институт государственности. Автор уверен: если власть не озаботится ликвидацией чудовищного социального перекоса, то кризис неизбежен.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.