Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [39]

Я заподозрил, что Гэрсли может лишь использовать личину солиситора для прикрытия каких-то тайных сторон своей жизни, а сам разбирается в законах не лучше, чем Ливси в медицине. Забегая вперед, скажу, что ошибся: все тонкости юриспруденции он знал отлично и мог щедро насытить свою речь латинскими терминами (однако при нужде мог поговорить с матросами в порту на простом и понятном тем языке, не стесняясь выражений, в приличном обществе не принятых). И все же в чем-то я был прав, и многие щекотливые поручения своих доверителей Гэрсли исполнял отнюдь не на судебных слушаниях.

Но это я узнал и понял позже, а в тот момент не мог взять в толк, чего он добивался, вновь спросив:

— Может быть, мистер Хокинс, вам хотя бы проездом доводилось бывать во французских портах? Во время вашего известного морского путешествия?

— Ни в один континентальный порт «Испаньола» после Бристоля не заходила, и на обратном пути тоже, — ответил я и решил, что пора изменить ход разговора, начинавшего напоминать допрос.

Спросил сам:

— А Франция имеет какое-то отношение у делу о наследстве, ради которого вы посетили нашу глушь?

Говорил я, опустив руку в карман камзола и поглаживая давний подарок Ливси, небольшой двуствольный пистолет. С некоторых пор появилась у меня такая привычка. Тогда казалось, что она придает уверенности мне, по сути мальчишке, в беседах с людьми более опытными и значимыми. Сейчас всё видится иначе: заряженное оружие в кармане добавляло мне лишь щенячьей наглости.

Гэрсли ответил после недолгой паузы:

— Имеет, мистер Хокинс. Но очень, очень опосредованное отношение. Однако коли уж вы во Франции не бывали, то и говорить не о чем.

Говорить нам было не только не о чем, но и некогда: бричка свернула на подъездную дорожку, ведущую к Трелони-Холлу. Давненько я там не появлялся.

* * *

Обширная гостиная, хорошо мне памятная, была заполнена людьми.

Здесь собрались, что называется, «сливки общества», насколько это выражение можно применить к нашим глухим провинциальным местам.

Присутствовал судья Майнинг, в партикулярном платье он смотрелся не менее величественно, чем в мантии, и восседал в кресле с таким неприступным и важным видом, словно собирался вынести кому-то очередной приговор. В соседнем кресле устроился мистер Шусберри, владелец «Гостиницы короля Георга» и чуть ли не половины недвижимости в округе, — этот держался более непринужденно: закурил трубку и прихлебывал вино из большого бокала.

Еще несколько джентльменов, чьими именами мне не хотелось бы утомлять читателей, устроились вокруг большого стола, и среди них сразу же привлекал внимание полковник Блюменфельд. Ни одно мероприятие в округе из тех, что можно отнести к «светской жизни», не обходилось без его участия. На похоронах и на крестинах, на венчаниях и отпеваниях можно было увидеть его красный камзол военного покроя и услышать его звучный голос, рассказывающий желающим послушать очередную историю из богатой приключениями жизни полковника.

Бен Ганн выглядел на фоне собравшихся белой вороной. Он надел свой лучший костюм и дешевый парик из конского волоса — но все равно бывший пират казался здесь совершеннейшим чужаком. Он и сам это понимал и чувствовал себя не в своей тарелке, забился в угол, ни с кем не вступая в разговоры.

Впрочем, внимания на бедолагу Бена никто не обращал. Все взгляды приковывал Трелони-младший, которому в самое ближайшее время предстояло стать официальным владельцем и усадьбы, и окружавших ее земель.

* * *

Человек, которого многие называли «молодой сквайр Трелони», был не так уж молод, прилично за тридцать, — а ровесников своей матери я в те времена считал людьми уже пожилыми. Лицом он не походил на «старого сквайра», но в остальном сходство имелось: Трелони-младший был такой же высокий, дородный, багроволицый, шумный.

Он не приходился ни сыном, ни хотя бы племянником покойному владельцу Трелони-Холла. Дальний родственник, седьмая вода на киселе. Но фамилию носил ту же самую.

Наследник появился в наших краях пару месяцев назад. Официально вселиться в Трелони-Холл он пока не мог, и квартировал неподалеку, заняв весь верхний этаж «Гостиницы короля Георга» — три смежных номера. Там не прекращались шумные пирушки, привлекавшие со всей округи юных и не очень джентльменов, любивших угоститься на дармовщинку. Трелони-младший быстро завоевал у них непререкаемый авторитет своей щедростью (хотя ходили слухи, что и квартирует, и гуляет он в кредит, охотно предоставляемый мистером Шусберри в видах грядущего богатого наследства).

И сейчас Трелони сопровождала свита из пяти или шести прихлебателей, хотя я очень сомневался, что они упомянуты в завещании.

Наш совместный с мистером Гэрсли приход вызвал среди присутствовавших оживление. Я отметил пару весьма недоуменных взглядов, наверняка вызванных тем, что появились мы со стряпчим вместе, чуть ли не под ручку.

Майор Аксон, помещик, чьи земли граничили с севера с владениями Трелони, бросил взгляд на каминные часы, те показывали без двадцати два. И предложил, обращаясь к Гэрсли:

— Давайте начнем пораньше? Я собирался сегодня в Мидборо на петушиные бои, а в гонг там ударят в три пополудни.