Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [146]

— Не в воду… и крест…

— Все будет сделано по твоей воле, Бен, не беспокойся.

Его губы снова зашевилились, я нагнулся пониже, но расслышал лишь единственное слово:

— Смешно…

И Бена Ганна не стало. Я не знал, что показалось Бену смешным в последние мгновения его жизни, и не хотел гадать.

Он был не самый умный на свете человек. Не самый смелый. Но он погиб, сражаясь за меня, за своего капитана. Он очень помог нам во время первой экспедиции на остров. И он, черт побери, придумал гениальную идею насчет покупки ослов!

Я своей рукой опустил Бену веки, поцеловал в остывающий лоб. Поднялся на ноги. Наверное, стоило прочитать над телом молитву, но я не помнил молитв и сказал полную отсебятину:

— Я, капитан Джеймс Милз Хокинс, клянусь памятью деда и всем, что мне дорого на этом свете: я не покину этот остров, пока здесь Грей и Смоллетт и пока они живы, и я сделаю всё, чтобы они погибли от моей руки. Ты будешь отомщен, Бен, и Вайсгер тоже, и тот, кого они убили на острове, кто бы это ни был. Аминь.

Потом свое прощальное слово сказал Стив Вайсгер:

— Я не умею складно говорить, как капитан. Но тоже с острова не уеду, пока не сквитаюсь за брата. И за тебя, Бен. И за того, третьего.

— Шлюпка на подходе, — известил нас юнга Истлинг. — В ней двоё.

— Может, начнете вашу месть с этих двоих? — предложил Сильвер. — Ох, и не хочется мне отдавать им мушкеты…

— Нет, Джон. Пусть Грей уберет бригантину и людей с берега. Мстить я начну, когда вытащу всех нас из этой западни. А теперь отставить разговоры! Вахтенные — наверх! Подвахтенные — отдыхать!

* * *

Один из прибывших на шлюпке оказался мне немного знаком — именно вокруг него во время словесной стычки у подножия Фок-мачты объединились британские матросы. Англичанин и тогда не отличался многословием, орал и жестикулировал в основном Обезьян.

А в ходе визита на «Патрицию» он, хотите верьте, хотите нет, вообще обошелся десятью словами, я сосчитал.

— Мушкеты, — сказал он вместо приветствия.

Потом:

— Мало.

Потом прозвучала его самая длинная фраза:

— Вас было больше, где остальное?

Потом:

— Порох.

Потом:

— Пушка.

Потом:

— Молоток, — и это стало последним, что мы от него услышали.

Гость получил от меня прозвище Молчун и почетное третье место в списке тех, кого я собирался убить, отодвинув Обезьяна на четвертое. Такие, молчаливые, куда опаснее.

Моя попытка обдурить Молчуна и сберечь три мушкета не удалась. Зато с порохом он сам дал маху. Пробрался по колено в воде, не побоявшись замочить ноги, полюбовался на размокшие ящики с патронами и картузами, — и лишь махнул рукой, не потратив лишнего словечка из бесценного своего запаса: оставьте себе, дескать. Затем он разобрал посредством молотка нашу пушку, сняв затворный механизм, — и отчалил с трофеями на «Красотку», не попрощавшись.

Грей свою часть сделки начал исполнять сразу, демонстрируя, что ведет честную игру. Из-за мыска в ночной тишине донесся скрип уключин, звучали команды гребцам, — шлюпки буксировали бригантину подальше от берега туда, где можно было попытаться поймать хоть какой-то ветер.

* * *

Зашитое в мешковину тело Бена Ганна мы со Стивом Вайсгером погрузили в тузик и отвезли на тот самый мысок, что прикрывал нас от ядер «Красотки». Не освященная, но все-таки земля, — все, как он просил. И море рядом, а он был морским человеком.

Про крест я тоже не забыл — пусть и был тот простенький, из двух реек, с выжженными инициалами B. G.

Закончив похоронную церемонию, мы посидели недолго у могилы, выпили по чарочке за упокой души. Хотя будь я на месте Бена, моя душа упокоилась бы лишь после смерти убийц, — и я сказал об этом Стиву.

— А как мы будем мстить, сэр? Их слишком много… Попробуем подстрелить главарей из засады?

Мне нравился этот парень своим практичным подходом к делу.

— Без мушкетов садиться в засаду — самоубийство. Да и мало шансов, что на нее натолкнутся главари. Мы, Стив, сразу зайдем с козырей. Мы взорвем бригантину.

Он помолчал, я ждал возражений или вопросов о том, как именно мы умудримся это сделать. Но после паузы Стив спросил лишь:

— Справимся?

— Должны.

— Знаете, сэр… Когда вы говорите «должен» или «должны»… это… Вот простые вроде слова, а холодок по спине.

Не знаю, комплимент то был или нет.

8. Очень большие пушки

Потом у нас был аврал. Стоило поспешить и успеть все до рассвета. Я верил, что Грей снял оцепление. Но пару наблюдателей он вполне мог оставить, и лучше бы им не видеть, что мы предпримем.

Отправив четверых спускать шлюпку, я обратился к Сильверу:

— Когда вернется Стамп, вы вдвоем займётесь продуктами. Надо отобрать и запаковать запас для пяти человек на… — Я недолго подумал, подсчитывая в уме. — …на две недели. Отбирайте самое питательное и легкое. Остальные будут грузить в шлюпку то, что вы упакуете. И еще…

— Подожди, Джим. Мне будет проще работать, если я пойму, что ты затеваешь.

Мне очень не хотелось объяснять… и объясняться.

— Сам не догадываешься?

— Догадываюсь. Ты не веришь, что Грей и Смоллетт позволят нам спокойно починить «Патрицию» и уплыть, так?

Я кивнул.

— Ты отдал мушкеты лишь для того, чтобы они сняли блокаду, — но засиживаться в бухте и тратить время на ремонт не собираешься?