Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [142]
На результат выстрела я не смотрел, наваливался на штурвал и ликовал: все получается, все идет как по маслу! На радостях я загорланил: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца! Йо-хо-хо и бутылка рома!» — и казалось, что Флинт и Билли Бонс стоят за спиной и подпевают.
На самом деле я не успел проорать даже первую строчку песни. Потерял равновесие и шлепнулся, растянулся на палубе. Поднял голову и увидел: штурвал свободно вращается, сматывая штуртросы. Они лопнули, оба разом.
Конечно же, лопнули они не сами по себе, их аккуратно надрезал мерзавец Трент. Он перед бегством совершил не одну, а две диверсии. Первую, достаточно очевидную, мои люди обнаружили, — и прекратили искать дальше. А второй «подарок» Трента ждал своего часа. Пока Сильвер аккуратно маневрировал в заливе, поврежденные снасти держались. Мой же резкий маневр их оборвал.
Вообще-то достаточно считанных минут, чтобы заменить штуртросы. Но у нас этих минут не было. Дуга все больше превращалась в циркуляцию. «Патриция» двигалась прямиком под пушки бригантины.
— Все вниз, к румпелю! — проорал я голосом деда. — Надо вручную повернуть чертов руль, пока нас не пустили на дно!
Не стоило связываться со штурвалом. Один вред от всех этих новшеств… Старый добрый длинный румпель, вроде того, что стоял на «Испаньоле», негодяй Трент не смог бы так легко испортить.
Команда бросилась исполнять приказ, лишь капитан Хокинс застыл у бесполезного штурвала и лихорадочно размышлял, каким будет приказ следующий.
Завершать маневр, сорвавшийся из-за диверсии, смысла уже не имело — сейчас бы он привел нас не просто под пушки бригантины, но на предельно близкой дистанции, слепой не промахнется. Руль, застрявший в крайнем левом положении, приблизил нас к «Красотке», дальше наша циркуляция будет удаляться от бригантины. Надо выждать и круто переложить руль вправо, получится та же буква «S», но лежащая на боку.
— Приготовиться к повороту! — приказал я. — Стив, вернись к фока-гику, без тебя справятся! Остальные по команде руль вправо, но лишь по команде!
«Патриция» проходила ближнюю к бригантине точку, бортовые орудия смотрели на нас с расстояния чуть больше кабельтова.
«Они не выстрелят, не выстрелят, не выстрелят… — твердил я про себя. — Смоллетт переборщил, отправляя людей на берег, ему некого поставить к пушкам».
Орудия «Красотки Мэй» молчали. Я успел подумать, что всё у нас получится, и что надо кликнуть одного из юнг снизу, поставить ко второму гику, а едва выберемся в ручном режиме из залива…
Мысль осталась не завершенной. «Красотка» выдала залп.
Вернее, не совсем залп… У Смоллетта действительно не было людей не только для полноценных орудийных расчетов — но даже для того, чтобы пальнуть из всех заранее заряженных орудий правого борта. Грохнула одна 16-фунтовка, после крохотной паузы — другая.
Остальные пушки промолчали, но оба выпущенных ядра угодили в цель.
Первое ядро прилетело в правый борт, я не видел, куда, лишь почувствовал, как содрогнулась «Патриция», и застонал, словно попали в меня.
Полетом второго ядра не иначе как управлял сам Сатана, которому Смоллетт заложил свою душу. Оно пробило борт гораздо выше и угодило как раз туда, где мои люди собрались, чтоб вручную переложить руль.
Я закричал. Я бросился туда, заглянул в люк. Я молил Господа, чтобы чугунная смерть прошла стороной, чтобы дело в худшем случае ограничилось легкими ранами от щепы проломленного борта.
Господь не услышал.
Ядро ударило по людям, собравшимся у румпель-талей, расшвыряв их в стороны.
Джон Вайсгер был убит наповал, понял я с первого взгляда — ядро чуть ли перебило его пополам. Бен Ганн был окровавлен, но жив, пытался встать. Немой кок Джерри каким-то капризом судьбы остался невредим — даже не упал, либо уже поднялся на ноги, беззвучно открывал и закрывал рот.
А Сильвер лежал неподвижно, лицом вверх. Ядро оторвало ему ногу. Напрочь, словно воскрес хирург из экипажа Робертса, повешенный в Корсо-Касле, и вновь навестил Джона со своей пилой.
— Помоги, кому можно помочь, — сказал я Джерри, и голос был не мой, чужой, незнакомый.
Он кивнул, промычал что-то. Я разогнулся и пошагал к миделю деревянными шагами. Ничего не закончилось. Надо спасать живых. Надо понять, что с судном.
Палуба накренилась, до правого фальшборта я добрался с трудом, перегнулся через него и увидел: приличных размеров пробоина пришлась аккурат под ватерлинию. Размерами она была куда больше, чем диаметр пробившего борт ядра. Потому что ядра доски не сверлят, а ломают…
Платой за маневренность «Патриции» и малую осадку была не самая хорошая остойчивость. Свою циркуляцию она описывала с сильным левым креном. Как только мы изменим курс и шхуна выровняется, в трюм хлынет вода. Много воды. Помпы не помогут, да и некого к ним поставить.
А не менять курс нельзя. Потому что иначе наша циркуляция очень скоро пересечется с линией берега рядом с входом в Северную бухту. И Смоллетт неторопливо закончит дело. Хватит одного залпа картечью в упор, чтобы живых на палубе «Патриции» не осталось, и нескольких залпов ядрами, чтобы превратить шхуну в обломки.
— Стивен, зови юнг, — и к рулю! — скомандовал я.
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Книга представляет собой исследование причин процессов, повлекших за собой разрушение СССР, в исторической ретроспективе с момента окончания Второй мировой войны до наших дней. Благодаря системному анализу, автору удалось показать, как осуществлялся разгром Советского Союза извне и изнутри: с активным участием в этом процессе информационно-аналитических институтов и технологий США и рядом предательств со стороны высшего руководства СССР. Ему удалось опровергнуть миф о «естественном» распаде Союза как изжившей себя социально-политической и экономической системы, а также высветить подлинные причины страшной трагедии, приведшей к огромным жертвам и потерям советского государства и советского народа.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Мы сочли необходимым издать эту книгу не только на русском, но и на английском языке для того, чтобы американские читатели знали, что эмигранты из СССР представляют собой нечто совсем иное, чем опустившиеся неудачники и циники, которые были отобраны для кинофильма "Русские здесь". Объем книги не позволил вместить в нее все статьи об этом клеветническом фильме, опубликованные в русскоязычной прессе. По той же причине мы не могли перевести все статьи на английский язык, тем более, что многие мысли в них повторяются.
Эта книга посвящена 30-летию падения Советского Союза, завершившего каскад крушений коммунистических режимов Восточной Европы. С каждым десятилетием, отделяющим нас от этих событий, меняется и наш взгляд на их последствия – от рационального оптимизма и веры в реформы 1990‐х годов до пессимизма в связи с антилиберальными тенденциями 2010‐х. Авторы книги, ведущие исследователи, историки и социальные мыслители России, Европы и США, представляют читателю срез современных пониманий и интерпретаций как самого процесса распада коммунистического пространства, так и ключевых проблем посткоммунистического развития.
Очередная книга Валентины Красковой посвящена преступлениям власти от политических убийств 30-х годов до кремлевских интриг конца 90-х. Зло поселилось в Кремле прежде всех правителей. Не зря Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей Кремля. Они что-то знали, но никому об этом не смогли рассказать. Конституция и ее законы никогда не являлись серьезным препятствием на пути российских политиков. Преступления государственной власти давно не новость. Это то, без чего власть не может существовать, то, чем она всегда обеспечивает собственное бытие.