Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [141]
— Джон, — попросил я безжизненно, — прикажи подать капитану порцию рома… Двойную. Нет, лучше тройную.
— Джим, ты же не пьешь ром, — изумился он. — И вообще, в бою… добром не кончится.
— Делай, что сказано, — сказал я столь же тускло. — Или ты не видишь, что со мной происходит? Или не заметил, что принял на борт полутруп? Может, ты думаешь, что у меня с младенчества такое лицо, и левая рука висит плетью? Или… Короче, сделай, что должен, Джон Сильвер, что сказал тебе твой капитан, — или сам принимай командование и держи курс прямиком в ад.
…Ром обжигал глотку, но я пил его как воду, быстрыми большими глотками. Надеюсь, подействует быстро.
«А что бы сделал сейчас ты, старый синерожий пьяница? — мысленно спросил я деда. — Как бы спасся без пушек, без людей, без ничего? Ты же всегда выкручивался из самых безнадежных историй, так подскажи!»
Ответа не было. Мертвые не только не кусаются, они еще очень молчаливы.
Свой первый морской бой я потом не мог толком вспомнить. Отдельные яркие моменты зримо стояли перед мысленным взором, другие навсегда утонули в роме. А выживших в том бою расспрашивать не хотел. Подозревал, что ничего лестного для капитана Хокинса они не расскажут.
Но ром еще не успел подействовать, когда я попросил Сильвера:
— Сделай, что хочешь, но убери вниз юнг.
— Она не уйдет. — Голос Джона был полон безнадежной тоски.
— Сделай!!! (Нет, все-таки уже действует!) По корпусу они стрелять не посмеют. Смоллетт не имел времени переговорить со своими людьми, он не может быть уверен, что сокровища нет у нас на борту.
Сильвер подозвал юнг, я слышал краем уха, как он растолковывает им обязанности «пороховых обезьян», причем трактует их очень вольно. Если учесть, что с нашей пушечкой (предназначенной, по большому счету, лишь подавать сигналы) любая артиллерийская дуэль с «Красоткой» стала бы самоубийством, — то все опасное время юнги проведут внизу, у порохового погреба.
Я особо не прислушивался к тому, что говорит Сильвер. Я торопливо придумывал маневр, способный увести нас из-под пушек «Красотки» в открытое море. И я придумал его! Простой, изящный, эффективный! Гениальный, не побоюсь этого слова! Так мне в тот момент казалось…
Дальнейшее — исполнение гениального плана — вспоминалось урывками. Я каким-то образом очутился за штурвалом. Наверное, погнал Бена Ганна командовать матросами, работавшими с парусами. Людей у нас и без того было в обрез для боевой тревоги, а без Трента и Рюггера нехватка стала катастрофической. И капитан Хокинс сам исполнял обязанности рулевого.
В какой-то момент я почувствовал, как что-то мне мешает, цепляет за штурвал. Опустил взгляд и увидел золотую саблю с головой сокола, и отчего-то она показалась мне неимоверно смешной: я вспомнил придуманного мной опереточного адмирала-турка, и громко проорал: «Шумбарах! Бабарах!», — и расхохотался.
Чуть позже (или чуть раньше? не помню…) у нас состоялся диалог с Сильвером. Я говорил, не оборачиваясь, — Сильвер был у меня за спиной, возился вместе с коком Стампом с нашей пушкой. Я сказал, чтобы он поприветствовал «Красотку» в момент наибольшего сближения прицельным выстрелом — ответного огня опасаться не стоило, если мой гениальный маневр пройдет, как надо, бригантина в тот момент будет обращена к нам носом. Сильвер поинтересовался не без издевки в голосе: куда именно капитан Хокинс приказывает стрелять. Мы оба понимали, что корпусу бригантины трехфунтовое ядрышко нанесет ущерб не больший, чем слону дробинка, и капитан Хокинс приказал: попорти им рангоут. Сильвер уточнил (издевки в голосе заметно прибавилось): какую именно мачту «Красотки» ему сбить, фок или грот? Вопрос был совсем не простой, ломать голову не хотелось, и капитан Хокинс приказал: сбей, ха-ха, обе, одну за другой! И снова расхохотался.
Всё это не мешало мне исполнять мой маневр, которого (так я тогда думал!) не постыдился бы ни капитан Флинт, ни адмирал Хокинс, мой далекий предок. Состоял он в следующем: выйти из залива по траектории, напоминающей букву «S», причем пройти чуть не впритирку к полуострову, на глубине, куда не было хода «Красотке» с ее осадкой, превышающей нашу почти в полтора раза.
Позже, размышляя над планом на трезвую голову, я понял: он в общем-то был не плох и использовал все козыри «Патриции»: и малую осадку, и скорость, и способность идти круче к ветру, чем бригантина. Хватало в задуманном и риска: я мог загнать «Патрицию» на мель, не обозначенную на очень приблизительной и схематичной карте, мог напороться на подводную скалу… Но план мне нашептали ром и капитан Флинт, поселившийся в моей голове. О риске я не думал, и свято верил: все у меня получится! Не посрамлю деда! И предка-адмирала тоже!
В момент перехода от нижнего изгиба «S» к верхнему требовалось дважды за краткий промежуток времени резко переложить курс. Я всем телом навалился на штурвал. Левая рука — о чудо из чудес! — внезапно исцелилась и действовала как встарь, ни малейших болезненных ощущений! (На деле, конечно же, никакого исцеления не случилось, но мой добрый приятель ром не давал почувствовать боль.)
За спиной грохнула наша пушка, Сильвер исполнил приказ. Мимо стремительно промелькнули юнги, поднесли картуз и ядро, снова исчезли.
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Книга представляет собой исследование причин процессов, повлекших за собой разрушение СССР, в исторической ретроспективе с момента окончания Второй мировой войны до наших дней. Благодаря системному анализу, автору удалось показать, как осуществлялся разгром Советского Союза извне и изнутри: с активным участием в этом процессе информационно-аналитических институтов и технологий США и рядом предательств со стороны высшего руководства СССР. Ему удалось опровергнуть миф о «естественном» распаде Союза как изжившей себя социально-политической и экономической системы, а также высветить подлинные причины страшной трагедии, приведшей к огромным жертвам и потерям советского государства и советского народа.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Мы сочли необходимым издать эту книгу не только на русском, но и на английском языке для того, чтобы американские читатели знали, что эмигранты из СССР представляют собой нечто совсем иное, чем опустившиеся неудачники и циники, которые были отобраны для кинофильма "Русские здесь". Объем книги не позволил вместить в нее все статьи об этом клеветническом фильме, опубликованные в русскоязычной прессе. По той же причине мы не могли перевести все статьи на английский язык, тем более, что многие мысли в них повторяются.
Эта книга посвящена 30-летию падения Советского Союза, завершившего каскад крушений коммунистических режимов Восточной Европы. С каждым десятилетием, отделяющим нас от этих событий, меняется и наш взгляд на их последствия – от рационального оптимизма и веры в реформы 1990‐х годов до пессимизма в связи с антилиберальными тенденциями 2010‐х. Авторы книги, ведущие исследователи, историки и социальные мыслители России, Европы и США, представляют читателю срез современных пониманий и интерпретаций как самого процесса распада коммунистического пространства, так и ключевых проблем посткоммунистического развития.
Очередная книга Валентины Красковой посвящена преступлениям власти от политических убийств 30-х годов до кремлевских интриг конца 90-х. Зло поселилось в Кремле прежде всех правителей. Не зря Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей Кремля. Они что-то знали, но никому об этом не смогли рассказать. Конституция и ее законы никогда не являлись серьезным препятствием на пути российских политиков. Преступления государственной власти давно не новость. Это то, без чего власть не может существовать, то, чем она всегда обеспечивает собственное бытие.