Одиссея генерала Яхонтова - [36]
Пообедав в одиночестве, Виктор Александрович еще раз позвонил Игнатьеву, и снова безуспешно. Сидеть в отеле не хотелось. Он вышел побродить и долго гулял, избегая шумных улиц. Теперь он приехал сюда не из провинциального Хабаровска, как в 1913 году, когда он впервые увидел Париж. Теперь он приехал из грохочущего Нью-Йорка.
Узкая улочка вывела его на набережную Сены, где рядком стояли старички букинисты. Когда Виктор Александрович проходил мимо одного из развалов, его как магнитом притянула кириллица, бросавшаяся в глаза среди латиницы. «Г. П. Данилевский. Уманская резня (последние запорожцы)». Том XII из приложения к журналу «Нива» за 1901 год в 24 томах. Роман этот он не читал. Яхонтов наугад открыл томик, и его как ожгло двумя словами… Он поднял глаза к началу абзаца и прочитал его целиком:
«Прошумело «руйнование»— разгром Сечи. Оно отозвалось на Украине, в Польше и Литве. С Днепра по России шли вести об отобрании в Коше оружия, боевых припасов и всего войскового добра. Старшинское имущество, их хутора, скот и весь скарб были списаны и проданы с торга на казну. Общественные стада пожалованы поселенным в степях валахам, грекам и арнаутам. Церковная утварь — облачения, хоругви и книги — отосланы в новопостроенный Николаев. Крепости обращены в села, паланки в уезды, и в них назначены военные командиры из сербов и донских старшин. Вместо Серка, Калныша, Швачек, Бочек, Зозуль и Неживых явились бесконечные Ивановы и Сидоровы, а с ними земляки Хорвата и Шевича, — Депрерадовичи, Милорадовичи, Пестичи, Вукотичи и Никорицы».
Депрерадовичи и Милорадовичи…
В Петрограде, в Эрмитаже, в Галерее героев 1812 года висят портреты генералов М. А. Милорадовича и Н. И. Депрерадовича. Это предки Яхонтова по материнской линии. Еще мальчиком-кадетом он всматривался в их мужественные лица и по-детски загадывал — стану ли я достойным вас, мои генералы? Генералом-то он стал, но…
Яхонтов, разумеется, купил книгу. Букинист-француз отлично видел, что в душе восточного варвара бушуют страсти. Возможно — профессия сделала его хорошим физиономистом, — задето что-то личное. Да, скорее всего, так, хотя все они явно сумасшедшие, русские эмигранты. Этот, правда, и эмигрантом сначала не показался — такой аккуратный, сдержанный господин. А начал читать… Букинист заломил десятикратную цену — и не промахнулся.
Наконец-то Яхонтов в знакомой квартире на кэ Бурбон. Цветы для очаровательной Наташи. Вопросы о здоровье. О да, Олечка совсем взрослая барышня. Очаровательная Наташа была еще и удивительно чуткой. Она постаралась поскорее оставить мужчин вдвоем, сославшись на какие-то домашние хлопоты. И вот они с глазу на глаз в кабинете. Как ни странно, разговор начался не сразу. Игнатьев уже имел немалый горький опыт, когда взаимное выяснение взглядов заканчивалось разрывом даже со старыми друзьями. И он решил обойтись без вступлений, подступов и увертюр. Глядя прямо в глаза гостю, он сказал: «Виктор, я выбираю Советы». Яхонтов протянул ему руку: «Я тоже, Алеша… Только, пожалуй, ты не совсем точён. Выбора-то у нас нет: Россия — одна. Нравится, не нравится, она только такая, какая — там. И второй России, как четвертому Риму — не бывать».
Главное было сказано, и сразу стало легко. Они проговорили всю ночь. Утром Яхонтов вернулся в отель, спросил, не было ли ему телеграммы. Телеграммы не было. Не было ни завтра, ни послезавтра. Сенатор Франс вестей не подавал. Ходить в теплом пальто, рассчитанном на московские морозы, было жарко и неудобно. Виктор Александрович купил себе другое, по парижской зиме. Общался он только с Игнатьевым. Вместе думали они о том, как Алексею Алексеевичу удержать «денежный ящик», при котором он «состоял». (В таких выражениях описывал потом Игнатьев эти мытарства в своей знаменитой книге «Пятьдесят лет встрою».) Хотя белоэмигранты уже называли его графом-большевиком, Игнатьев тогда еще, конечно, имел смутное представление о большевизме. Но патриотом он был бесспорным. Разумеется, патриотами считали себя все белоэмигранты, Но их «патриотизм» был ложным, ибо строился на ложных посылках, которые в конечном счете сводились к тому, что верна лишь их точка зрения. А такие люди, как Игнатьев (с течением времени их становилось все больше и больше), исходили из иного. Они считали Россией определенную территорию, населенную определенными людьми. (Казалось бы, элементарная истина, но не всем дано было ее понять — многие беженцы от революции искренне верили в то, что они «унесли Россию на подошвах своих сапог».) Они признавали за людьми, населяющими страну, право устанавливать тот государственный порядок, который те считали нужным. Здравомыслящие эмигранты принимали как факт, не всегда им понятный и тем более не всегда им приятный, ожесточенную борьбу, происходившую в России между различными группами. Но, вглядываясь в происходящее, они не могли не видеть, что все группы, кроме большевиков, действовали в союзе с теми или иными иностранцами. И после победы большевиков они не могли не прийти к выводу, что победила Россия, в которой теперь другой порядок. Оставалось сделать последний шаг — отказаться от России во имя отрицания этого порядка или признать этот порядок во имя России. Такие люди, как А. Н. Толстой и А. А. Игнатьев, упрощенно говоря, следовали именно такой логике и сделали свой выбор. Примерно так же пришел к признанию Советской России и В. А. Яхонтов.
Баранов Юрий Константинович – коренной москвич, родился в 1933 г. (малая родина – Патриаршие Пруды). По базовому образованию – радиоинженер. Двенадцать лет проработал в оборонной сфере СССР и полвека – в советской/российской журналистике (последние семь лет – в «Литературной газете»). Автор восьми стихотворных сборников и двенадцати книг прозы и публицистики. Член Союза писателей России, избирался его секретарём. Активный участник международного славянского движения, переводил с белорусского, польского, сербского, болгарского, чешского, а также с бурятского и английского.
Большинство книг, статей и документальных фильмов, посвященных панку, рассказывают о его расцвете в 70-х годах – и мало кто рассказывает о его возрождении в 90-х. Иэн Уинвуд впервые подробно описывает изменения в музыкальной культуре того времени, отошедшей от гранжа к тому, что панки первого поколения называют пост-панком, нью-вейвом – вообще чем угодно, только не настоящей панк-музыкой. Под обложкой этой книги собраны свидетельства ключевых участников этого движения 90-х: Green Day, The Offspring, NOF X, Rancid, Bad Religion, Social Distortion и других групп.
По благословению епископа Гатчинского и Лужского МИТРОФАНА Эта книга о соратниках и сомолитвенниках преподобного Серафима Вырицкого по духовной брани, ряд из которых также прославлен в лике святых. Их непостижимые подвиги являются яркими примерами для современных православных христиан, ищущих спасения среди искушений лежащего во зле мира сего.
Рассказы известного ленинградского прозаика Глеба Горышина, представленные в этой книге, основаны на личных впечатлениях автора от встреч с И. Соколовым-Микитовым и М. Слонимским, В. Курочкиным и Ф. Абрамовым, В. Шукшиным и Ю. Казаковым, с другими писателями разных поколений, чей литературный и нравственный опыт интересен и актуален сегодня.
История народа воплощена в жизни отдельных семей. Россия – страна в основе своей крестьянская. Родословная семей с крестьянскими корнями не менее интересна, нежели дворянская. В этом убеждает книга «Мир и война в жизни нашей семьи», написанная Георгием Георгиевичем Зубковым, Верой Петровной Зубковой (урожд. Рыковой) и их дочерьми Ниной и Людмилой. В книге воссоздается противоречивая и сложная судьба трех поколений. В довоенные годы члены семьи были не только активными строителями новых отношений на селе в ходе коллективизации, индустриализации и культурной революции, но и несправедливыми жертвами раскулачивания и репрессий вследствие клеветнических доносов. Во время Великой Отечественной войны все четверо стали узниками фашизма с 22 июня 1941 г.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.