Одиссея барона Урхо - [75]

— Вы сняли ее без всяких оснований, — выплюнул слова секундант Дрейза.

— В правилах не указано, что нужны какие-либо основания, — возразил ему Максим. — Если хотите, я процитирую дословно.

— Не нужно. — Старик предупреждающе поднял руку. — Ваши схоластические споры здесь ни к чему. Вернитесь к своим бойцам. Я приму решение сам.

Он наблюдал, как секундант этой девушки возвращается в ее угол, и они втроем с ней и ее тренером начинают ждать его решение. Его младшие судьи так же выжидающе смотрели на него, но мысли судьи, хоть были такими же четкими и ясными, как и сто лет назад, текли уже гораздо медленнее. Ему нужно найти решение. Мне, подумал он, нужно найти решение. Эта девочка, еще почти ребенок, начала тренироваться где-то на стороне. Предыдущие ломались, вспомнил старик. Приходили абсолютно неподготовленными и все проигрывали. Она же пыталась что-то изменить, и в награду за это он дал ей самого легкого противника. Но за все нужно платить, этому принципу он не изменял никогда в жизни. И никогда еще этот принцип его не подводил. Если первый противник был самым легким, то второй должен стать самым тяжелым, так он рассуждал, когда в графике второго круга он поставил ее фамилию напротив фамилии Дрейза. Возможно, он был слишком жесток. Эти люди, которых она нашла где-то на стороне, захотели уберечь ее от судьбы. Он их очень хорошо понимал. Однако они отказывались жить по его принципу. Сама девушка вряд ли придумала бы фокус с полотенцем. Стало быть, дело в них, в ее тренере и секунданте, а не в ней. За все нужно платить. Они не хотят, чтобы платила девушка? Пусть расплачиваются сами.

Главный судья поднял вверх то устройство, которое служило ему микрофоном, и зал затих.

— Правила не предусмотрели возможность подобного исхода поединка, — разнесся по залу сильный, совсем не старческий голос. — Поэтому данной мне властью я вношу в этот раздел изменения. Если секундант снимает с поединка своего бойца, он обязан по первому требованию противника занять его место. При любом исходе боя соревнования продолжает его противник. Если секундант отказывается, то боец обязан вернуться на ковер, в противном случае он проигрывает соревнования. — «И выбывает из Академии», додумали все присутствующие. Судья уже заканчивал. — Это правило действительно сданного поединка.

На лице Дрейза зажглась радость. Максим, наоборот, воспринял это решение на редкость спокойно.

— Он убьет вашего друга, если тот согласится, — упавшим тоном обратился к Тонену отец Селены. Сидевшая между ними Мария смертельно побледнела — теперь опасности подвергался ее брат. — Боюсь, моя дочка на этих соревнованиях закончит свою карьеру в Академии. Пусть лучше он откажется, я не хочу, чтобы на ее совести висела чья-то смерть.

Тонен был с ним абсолютно согласен. Максим не выглядел соперником Дрейзу. Он был на голову ниже и килограммов на двадцать легче, и у него не было того огня в глазах, который Тонен полагал необходимым для любой победы. К его удивлению — и к удивлению всего зала, — Максим затеял с Жаком какое-то обсуждение. Селена обреченно застыла на заднем плане. Дрейз на ковре нетерпеливо ждал, кого из этих двух — девушку или ее секунданта — отдадут ему на растерзание. Максим наконец медленно кивнул главному судье.

— Кадет Дрейз, вернитесь в свой угол, — приказал тот в микрофон.

Дрейз с радостью подчинился. Максим ничего не стал с себя снимать, даже не стал раздеваться — как был, в брюках, рубашке и мягких ботинках, так и заскочил на матовую поверхность ковра.

— Бой продолжается, — объявил судья, и Дрейз со звериной улыбкой начал потихоньку приближаться к своему новому противнику. Он был классным бойцом и даже тогда, когда у него было полное преимущество, всегда оставлял место случайности и без подготовки ничего не делал. Максим странным танцующим шагом приблизился к нему…

Удар! Перед глазами Дрейза взорвался сноп желтых и синих искр. В ушах звенело, и Дрейз автоматически потряс головой, чтобы избавиться от этого звона. Он ударил в ответ, но промахнулся и получил еще один сокрушительный удар, от которого снова потемнело в глазах. Дрейз с защитным приемом отскочил назад, но его не преследовали. Максим как ни в чем не бывало танцевал перед ним взад-вперед, взад-вперед. Этот ритмичный танец был вдруг прерван резким движением. Дрейз пропустил еще один удар, на этот раз по носу, и снова его контратака не прошла. Он потерял преимущество там, где всегда был непобедим, — в скорости. Зал снова орал, подгоняя бойцов вперед, и от этого шума Дрейз завелся. Он вихрем бросился на своего невысокого противника, получил два сокрушительных удара в челюсть, но ему удалось сблизиться, и он мертвой хваткой вцепился в шею Максима. Мария в ужасе закрыла глаза и не видела, как ее брат взорвался серией ударов, от которых Дрейз отлетел назад и рухнул на ковер. Вместе со всеми кричал и Тонен, ему было за кого болеть, и, что самое главное, этот кто-то одерживал полную победу. Дрейз, шатаясь, поднялся, но был сбит очередными сокрушительными ударами. Максим отчаянно жалел, что не умеет ни ломать руки, ни отбивать внутренние органы. Последним ударом он хотел хотя бы сломать Дрейзу челюсть, но она не подвела хозяина. Дрейз всего лишь в глубоком нокауте рухнул на ковер, и Максим недоуменно застыл над ним, не зная, что делать дальше.