Одиссея авианосца «Энтерпрайз» - [19]

Офицеры военно-морской разведки раздали пилотам авиационные карты, фотопланы с увеличенными изображениями островных целей и объектов атаки, а также географические справочники с описанием Маршалловых островов. Летчики получали столь подробную документацию перед началом любой операции. Иногда им предоставлялась возможность познакомиться с рельефными макетами местности, на которых так же ясно и четко обозначались подлежащие уничтожению объекты и цели. Однако Маршалловы острова вот уже два десятка лет как принадлежали Японии. А получить от японцев какие бы то ни было разведданные — задача крайне затруднительная, ведь для японца любой иностранец — шпион. (Впрочем, и сами японцы, оказавшись за границей, страдали ярко выраженной склонностью к шпионажу.) Таким образом американцы располагали устаревшими картами Маршалловых островов — во многом спорными и сомнительными. Зато в справочниках имелось немало полезных сведений как о самих островах, так и о их жителях. Словом, при подготовке к боевым действиям справочники сослужили американским морякам и летчикам добрую службу.

* * *

Маршалловы острова и острова Гилберта представляют собой группы атоллов. На земле вряд ли можно сыскать клочок суши, более похожий на отороченное жемчугом изумрудное ожерелье, чем атолл, — к тому же, если глядеть на него с высоты птичьего полета, да еще при ярком тропическом свете, атоллы, как известно, образуются из скелетов полипов, или мадрепоровых кораллов, состоящих из известняка. Коралловые образования обычно формируются на вершинах подводных хребтов и поднимаются из глубин океана к его поверхности, преодолевая на своем пути многокилометровую водную толщу. На открытом же воздухе коралл погибает. Под действием солнечных лучей известняк разрушается, превращаясь в мелкое крошево и образуя благоприятную среду, на которое морские течения, ветры и дожди наносят песок, почву и семена различных растений. Семена произрастают и со временем дают обильные всходы. Так вот и рождается ожерелье, отороченное изумрудным цветом зелени, золотом песка и жемчугом белопенного прибоя. А посреди этого великолепия — бирюзовая гладь. Иначе говоря, изумрудное кольцо растительности обрамляет лагуну — своего рода миниатюрное внутреннее море, мелкое, спокойное и переливающееся всеми цветами радуги. Чем еще можно дополнить чарующее первозданное великолепие атолла? Разве что пышными цветами — черными, белыми, красными. И вдруг над этим, казалось бы, незыблемым, вечным чудом нависает смерть!

Атоллы могут быть совсем крохотными — как, например, Уэйк, почти идеально круглыми и огромными. Практически все атоллы Маршалловых островов и островов Гилберта представляют собой идеальные  естественные полигоны, образованные множеством мелких островков и рифов, как бы прикрывающих вход в лагуну, которая соединяется с океаном узким проходом. Так что лагуна еще и превосходное место для якорных стоянок кораблей — как, например, на атолле Кваджалейн, самом крупном в мире, достигающем 100 километров в длину и 50 — в ширину.

К этим-то атоллам, на которых, точно на удобном плацдарме, закрепились японцы, и продвигалась со скоростью 25 узлов американская эскадра — «Энтерпрайз» и корабли сопровождения.

Как было сказано выше, в дневное время авианосец следует под двойным авиационным прикрытием: верхним — на случай появления самолетов противника, и нижним — на случай обнаружения неприятельских подводных лодок. Другими словами, летному составу приходится подниматься в воздух и садиться на палубу авианосца по сто раз на дню. И зрелище это не похоже ни на одно другое.

Перед заходом на посадку самолеты описывают в воздухе, над авианосцем, посадочные круги. Если бы мы с вами поднялись на один из мостиков островной надстройки («островка») «Энтерпрайза», то прямо под ногами увидели бы просторную ровную площадку 246 метров в длину и 25 метров в ширину, которая движется наподобие ленты эскалатора, причем со скоростью около 50 километров в час, над самой поверхностью моря, и что немаловажно — против ветра. Все, что происходит на полетной палубе авианосца во время взлета и посадки, видится словно через гигантское колышащееся полупрозрачное газовое облако, которое оказывает весьма ощутимое горизонтальное давление. Так что передвигаться по палубе можно только согнувшись едва ли не в три погибели — постоянно преодолевая шальное сопротивление газовых струй, образующих один сплошной поток. Впрочем, пока на полетной палубе все тихо. И вдруг тишину взрывает резкий голос: «К посадке товсь!» Так по палубному громкоговорителю передается предварительная команда с поста управления полетами. А через мгновение-другое звучит новая команда: «Произвести посадку!» По закрепленному наверху «островка» фалу тут же выбирается красный флажок и на его место взмывает белый. Затем от посадочного круга отделяется первый самолет и начинает заходить на полетную палубу с кормы авианосца. Перед тем на сцену, каковую являет собой полетная палуба, выходит первый актер — офицер, руководящий посадкой самолетов, или, попросту, руководитель посадки. Он встает на узкую площадку, выступающую наружу по левому борту и как бы нависающую над морем, и глядит в сторону кормы — навстречу приближающемуся самолету.