Одинокое сердце - [34]

Миллисент промолчала. Она сама считала, что искусство фотографии сродни волшебству. Ей довелось познакомиться с мастерами своего дела, снимки которых нельзя было рассматривать без восхищения. Эти фотографы, подобно великим художникам, могли заглянуть в самые глубины человеческих душ.

А еще ей было приятно, что Бенджамин заговорил о ее профессии так уважительно. Черт побери, с ним и легко, и просто, и интересно поболтать, как когда-то в прошлом.

– Бенджамин, внимание, еще поворот направо! – подсказала девушка, а потом добавила:

– Мне самой очень жаль, что мы минуем Плимут.

– Ага, охота-таки омаров? – спросил мужчина.

– Я о другом. Мне всегда хотелось сделать снимки того места, где к берегу подошел корабль «Майский цветок».

– Зачем? Тебя очень интересует история первых поселенцев в Америке?

– Хотелось, и все тут. Чтобы на фото отобразить романтику этого места, угадать, что чувствовали в тот день пассажиры корабля и команда.

– Кроме камня на берегу ничто не напоминает о том времени, – заметил Бенджамин.

– Возможно. Но я все равно хочу попытаться. Ведь предания о том событии все равно тревожат душу?

– Тревожат. Могли бы посетить Плимут. Омары такие, что слюнки текут!

– Уже поздно об этом говорить. Внимание, начинается трасса 87!

Сколько Бенджамин не крутил головой, указателя с номером трассы он не видел. Не видела его и Миллисент.

Через десять минут Бенджамин констатировал:

– Мы заблудились! Дай мне карту!

Получалось, что минут пять они лихо мчались в обратном направлении. Менять полосу теперь не было никакой возможности. Густой поток машин, как ртуть сквозь узкое горлышко, выливался через развязку под огромным указателем на широкую дорогу, которая вела, разумеется, в сторону Плимута и десятка других городов на побережье океана и берегах реки Денвер.

Бенджамин улыбался – омары манили и притягивали, назойливо маячили впереди.

Миллисент сидела с поджатыми губами, потом не выдержала и весело рассмеялась. Разве можно доверяться картам, когда сама судьба второй день вела ее по жизни. Аннабель ничего не сказала, но не только потому, что не умела говорить, а потому, что сладко спала. Ритм движения ее укачал, и малышка лишь почмокивала во сне губами.

Миллисент перевела взгляд с лица ребенка на подушку и вскрикнула:

– Бенджамин, подарок колдуна опять исчез!

Скунса на месте не было, и девушка привычно полезла искать сбежавшее чучело. Бенджамин посмотрел на гибкую фигурку, стройные ноги, аппетитную попку своей спутницы, форму которой отметил еще десять лет назад, и подумал, что хватит сидеть за рулем, пора и размяться.

– Ты не против того, чтобы перекусить? – спросил он у Миллисент. – Думаю, что нет. Мне и самому интересно взглянуть на плимутский камень. История на слуху, а вот исторического места я и сам не видел. Отцы-пилигримы проделали три с половиной тысячи миль по осенней штормовой Атлантике, чтобы Америка стала нашей родиной. Надо уважать память предков!

Улицы портового Плимута, слава Богу, не были так заполнены транспортом, как пригородные дороги.

– Представляю, как выглядел город лет триста назад. Вокруг шумели леса, а вдоль первых улиц стояли бревенчатые хижины, – задумчиво сказала Миллисент.

Бенджамин молча вел автомобиль.

– А где же скала, на которую вскарабкались растерянные переселенцы? Представляю, когда они ступили на здешний берег, радости не было никакой, одна растерянность – как жить в здешних местах, как устраиваться? Хижины они уже потом понастроили.

Бенджамин ничего не ответил, он ловко припарковал машину, вытащил из замка зажигания ключ. И только после этого бодро скомандовал:

– Выгружаем коляску, Миллисент, и дальше идем пешком!

Легендарной скалы Бенджамин и Миллисент так и не увидели. Да и хижин старого Плимута не было и в помине. Зато в районе порта, среди современных зданий, путешественники обнаружили валун с вытесанной надписью: «16 декабря 1620 года».

Миллисент оторопело смотрела на камень.

– Бенджамин, а он настоящий?

Заглянув в купленный у уличного продавца путеводитель, ее спутник утвердительно кивнул.

– Пишут, что настоящий. Удивительно, те люди, которые приплыли на «Майском цветке», создали нашу страну. Наверняка они все были разные, каждый со своим характером, амбициями, но не ссорились, я уверен, по пустякам, как мы с тобой из-за омаров. Читаю исторический документ из путеводителя: «К весне в живых осталась лишь половина прибывших. Корабль вернулся затем в Англию, но, к чести переселенцев, ни один из них не дезертировал»…

Бенджамин поправил чепчик на головке у Аннабель и добавил:

– Миллисент, я загорелся, меня охватил туристический зуд. Поехали в гавань, там стоит точная копия «Майского цветка»!

Милли согласилась, ей вдруг захотелось подчиняться ему даже в мелочах. Пусть этот день длится долго! Совершенно замечательный день, никакой не траурный, а один из самых светлых в ее жизни!

…В плимутском порту воздух пах водорослями, нефтью и йодом. Деревянное трехмачтовое судно длиной около шестидесяти футов, покачивающееся на воде у причала, поразило прежде всего Бенджамина, как обладателя крупной фигуры и высокого роста.

– Сто два человека пассажиров, да еще в пути двое родились, плюс команда в двадцать один человек! Как они могли разместиться на таком крохотном корабле! – возбужденно проговорил он.