Что же остается? Почти все узлы развязаны, но отец так и не встретился с дочерью, из-за которой началась очередная порция злоключений Брехта, а сам орк невольно возвращается к божественному пророчеству, посулившему ему встречу с той, мимо которой он прошел, так и не узнав ее по-настоящему. Так начинается последний этап странствий, который можно сравнить с затянувшимся возвращением домой. Происки Змееныша и земная магия элле не в силах помешать объединенным усилиям героев, сплотившихся вокруг устрашающей фигуры орка, и вот образуются финальные пары, благословленные общей борьбой. Что касается самого Брехта, он выдерживает предпоследнее искушение, высказанное во вполне недвусмысленной форме:
«А зачем? — Дух пожал плечами. — Я же бог разрушения! Работа у меня такая — разрушать! Вот я и разрушил: его мечты, планы и надежды!.. Ломать — не делать, голова не болит! Так что свою задачу я выполнил и могу отправляться в иные сферы. Не хочешь прогуляться со мной? Мир посмотришь, опыта наберешься…»
Но орк уже видел мир и однажды отказался от божественности. Поэтому он поочередно расстается со своими спутниками, оставляя их в благорасположенных местах, отдает последние долги и возвращается туда, откуда начался этот этап его странствий. Подобно Одиссею, вновь узревшему берега.
Итаки, он завершает круг своих земных странствий. Правда, дело обходится без избиения женихов за неимением таковых, а к окончательному решению его подталкивает все же не любовь (по крайней мере, в общепринятом понимании), а то, что представляется самым развитым из оркских чувств: чувство долга. Здесь, в своей новой обители, он встречается со старыми друзьями, которые должны быть знакомы читателям по предыдущим сочинениям автора об Эльфине Невозможном.
Прощаясь с Брехтом, можно заметить, что сам он не собирается ни с кем прощаться и вряд ли будет долго засиживаться на одном месте. Его странствия может завершить лишь конец эпохи, красноречивым эпилогом которой служат стихи вполне реального Эгиля, сына Скаллагрима:
Меньше стало ныне
Тех, что блеском моря
Воинов дарили.
За морем едва ли
Щедрые найдутся,
Что мои ладони
Захотят наполнить
Белым снегом тигля.
Кирилл САВЕЛЬЕВ
